Он подошел к инатору и, вместо того чтобы искать кнопку
выключения (которой, как он внезапно осознал, могло и не быть),
просто выдернул шнур питания из розетки. Машина издала тихий
прощальный гудок и замолчала.
Снаружи послышались глухие удары – это пульты, потерявшие свою
движущую силу, начали падать на землю.
— Ох, надеюсь, никто не пострадал… – пробормотал Фуфелшмерц,
потирая висок. – Надо будет потом проверить, хотя с чего я стал о
подобном волноваться?
Он сделал глубокий вдох и посмотрел на Агента Пи, который все
еще стоял рядом, явно сбитый с толку неожиданным поведением своего
противника.
— Ладно, Перри, – сказал Фуфелшмерц, устало махнув рукой. –
Можешь идти домой. Сегодня эээ представление окончено.
Агент Пи выглядит крайне удивленным. Он привык к тому, что
Фуфелшмерц всегда сопротивляется до последнего, что он никогда не
сдается без боя. Но сегодня все было по-другому. Злодей сам
остановил свой инатор, сам признал свою ошибку, сам отпустил его…
Это было… странно. Очень странно.
Агент Пи еще раз удивленно моргнул, но затем, пожав плечами,
направился к вентиляционному отверстию – своему привычному пути
отхода.
День 3: Осознание бессмысленности
Солнечное утро. Снова. Ветерок колышет листву. Всё выглядит так
же, как и вчера… и позавчера.
Фуфелшмерц сидел на кухне, глядя в пустую кружку из-под
кофе.
— Этот день повторяется. Опять. И снова... – пробормотал он,
ощущая давящую тяжесть бесконечности.
Он машинально налил себе кофе и сделал глоток, пытаясь прогнать
неприятное ощущение дежавю.
— Что, интересно, сегодня построят Финес и Ферб? – вслух
произнес он, словно пытаясь зацепиться за хоть какую-то привычную
деталь этого повторяющегося дня.
Он замер, ложка с сахаром застыла на полпути к кружке.
– Кто такие Финес и Ферб?
Он машинально, словно в трансе, посмотрел на календарь, висевший
на стене.
— Сегодня… сегодня же было вчера? – пробормотал он, ощущая, как
реальность ускользает из-под ног. Цифры на листке казались
издевательски знакомыми.
Он покосился на телевизор, который теперь был бесполезен без
пульта, затерянного где-то в хаосе предыдущих "дней". Экран был
темным и безжизненным, как отражение его собственного внутреннего
состояния.
— Зачем я вообще строю инаторы? – вопрос вырвался сам собой,
полный горечи и отчаяния. – Какой в этом смысл, если все равно все
повторится?