И снова ничего не происходит. Я вздыхаю и отпускаю руку девушки, чтобы уйти. Дух садится на плечо. Что ж… завтра узнаю. Если она вдруг очнётся — это я. Если нет, то Мадлен очнулась сама, без помощи светлой магии. Где бы вообще подробней прочитать про мою силу?
Выхожу и упираюсь взглядом в широкую знакомую накачанную грудь ректора. Невольно улыбаюсь, но когда поднимаю взгляд, вижу, что Аскар хмурится.
— Что ты там делала? — спрашивает он. — И вообще, ничего не хочешь мне рассказать?
20. Глава 19. Самоидентификация
— О чём рассказать? — осторожно спрашиваю.
Это может быть что угодно. Почему я вышла из палаты этой девушки, что я ела в обед, кто я такая и что забыла в теле Велены? Вот любой из этих вариантов, а сверху ещё несколько. Ректор видит мою реакцию и трёт лоб.
— Ладно, не здесь, — чуть смягчается он.
Аскар заходит в палату и смотрит на лежащую без сознания девушку. Я вхожу следом, еле протискиваясь между замершим ректором и косяком двери. Что он такого увидел, что сразу остановился?
— Пошли. Надеюсь, сработает, — разворачивается он ко мне и берёт за руку.
— Что сработает? — продолжаю я ничего не понимать.
— Твоя магия, что ещё? — бросает он и выводит из палаты.
Так… Я настолько предсказуема, что он всё понял и без объяснений? Даже немного неловко. Но приятно, что меня уже понимают без слов. Но тогда зачем он спрашивал, что я там делала?
Пока я теряюсь в догадках, ректор со щелчком открывает дверь соседней палаты и приводит меня туда. Внутри никого, и даже кровать без постельного белья. Если бы я не знала, что Аскар на моей стороне, напряглась бы ещё сильнее. А так чуть-чуть.
— Не смотри так, — говорит он низко и негромко. — Ты первая нарушила правила лазарета.
— Что ты хочешь? — так же вполголоса спрашиваю я.
— Ничего сверхсложного. Уверенности и ясности.
Он делает шаг ближе, а я отступаю и упираюсь в стену. Слишком небольшое помещение. Ректор ставит руку на стену возле моего плеча, отрезая мне путь к отступлению. Один из путей…
— Ты точно человек? — пристально заглядывает мне в глаза ректор.
— Странно это слышать от тебя, — хмыкаю я.
Он хмурится сильнее, словно только что понял, что есть некоторая несправедливость требовать ответ, когда сам не признался в своей тайне.
— Ты права, — опускает голову он. — Тогда я начну первым.