— А ты и не обидела, — я впервые соврал ей. И она это, похоже,
уловила — опустила глаза, в которых читалось смятение.
Я вздохнул.
Не то чтобы обидела, нет, но задела очень и очень неприятно —
безусловно. Себе-то не соврёшь.
Себе врать — вообще занятие бессмысленное и вредное. Хотя
подавляющее большинство людей предаётся этому занятию с большим
энтузиазмом, а потом удивляется последствиям. Вот, например, принц
Гарсия — врёт себе, что он пуп земли и центр вселенной. И очень
возмущается, когда ему возражает какая-то чернь.
— Пойдём, — я нажал кнопку, и подъёмник повёз нас вниз. — Думаю,
нам нужно поговорить об этом. Я хочу понять, в чём дело. Тут
неподалёку есть небольшая столовая для ремонтников… Устроит?
Лизу вполне устроило. Я, признаться, опасался, что она
нахваталась от Винсента снобистских замашек, но нет — такие вещи к
моей сестричке просто не прилипали, отскакивали со щелчком.
Кормили в этой столовой вполне сносно. Выбрав себе и Лизе по
комплексному обеду — «я угощаю», я занял столик в уголке, где нас
было бы сложно подслушать, и привычно проверил место на скрытое
наблюдение. Чисто.
— Я потом отдам… — начала было Лиза, но я просто пододвинул к
ней поднос:
— Я же сказал, что угощаю. И тебя это совершенно ни к чему не
обязывает.
Я же не Винсент, в конце концов, чтобы прикармливать ради
каких-то гнусных целей.
— Если хочешь. Можешь потом угостить меня, — добавил я, глядя на
упрямое личико Лизы.
Это её устроило — она принялась за еду.
— А теперь рассказывай, — предложил я, когда от порций осталось
менее половины. Всё-таки аппетит у юной девушки и здоровенного
ремонтника разный, здесь рассчитывали меню на очень голодных
парней, которые весь день занимаются тяжёлым физическим трудом. —
Почему тебя так корёжит от того, что я, возможно, твой брат? И я не
обижусь, честное слово.
— Понимаешь, — Лиза вяло ковырялась в тарелке, — я очень люблю
своих родителей… У них никого нет, кроме меня. Маме больше нельзя
иметь детей, и у неё точно никого не было до меня, и если бы даже
ты был её ребёнком, она бы никогда тебя не оставила. Она так меня
любит… Она бы и тебя любила точно так же.
Девушка поймала мой взгляд, и я прочёл в её глазах опасение, что
её слова причинят мне — детдомовцу — боль. Ну да, с её точки
зрения, я никогда не знал, что такое материнская любовь и забота.
Но я знал. И мог оценить глубину её души: ей хватало сочувствия и
сострадания на тех, кто рядом, даже если они ей почему-то не
нравились.