— Сэм Стоун не проходит по установленным для отбора критериям,
сэр. Однако, в случае его отстранения я гарантирую, что парень
попытается сбежать и попробовать карьеру в соло. У него прочная
ассоциация с определённым образом героя. Перестраивать образ он не
хочет, хотя и понимает обоснованность предъявляемых к патриотам
требований.
Хёрт вздохнул, подняв свой тяжёлый взгляд на Тиховски.
— Иначе говоря, принудить его принять требования мы не можем.
Отстранить не можем тоже, если не хотим проблем с бунтующим
метачеловеком. Какие предложения?
Салазар поправил ворот рубашки.
— Из не нарушающих инструкции только одно. Отстранение от
силовых операций с привлечением к другим задачам…
— И создать прецедент, когда метачеловек, не получивший все
необходимые допуски, становится патриотом, пусть и с урезанными
правами? Патриоты — элита. Право называться патриотом нужно
заслужить, в этом весь смысл. И если кто-то получает это право с
послаблениями, это обесценивает достижение остальных.
— А вне рамок программы?
Хёрт отрицательно покачал головой.
— Системные решения, Салазар. Я не буду проводить одного
человека по особому протоколу. Только создавать другую программу,
под иные задачи, с другими требованиями и аттестацией. А это время,
раз. И кроме Тайфуна у нас других потенциальных кандидатов в эту
программу нет, два. Остальные пойдут в патриоты. Пусть в будущем
другие программы и планируются, но мне нужно решение для
Стоуна.
— В таком случае, сэр, предлагаю дать ему пообщаться с
Негативом.
На лице директора отразился скепсис.
— Зачем?
— Сработаем от обратного. Негатив ожидаемо будет критиковать
программу «Патриот». А Тайфун много сил вложил, чтобы в программу
попасть. Он встанет на защиту и будет готов временно принять
правила игры. А после сдачи экзамена будет больше возможностей для
лавирования.
Хёрт помолчал некоторое время, а затем ответил:
— Я подумаю и приму решение. Вы свободны, Салазар.
5 марта 2016 года
Закрытый парк аттракционов,
Норфолк, Небраска
Колесо большого чёрного форда раздавило валяющуюся на пустой
парковке, забытую кем-то детскую игрушку. Открылась пассажирская
дверь, и в тонкую лужу опустилась стройная женская ножка в ботинке
на невысоком каблуке. Девушка двадцати лет обратилась к
водителю:
— Жди здесь.
Мужчина в строгом деловом костюме, и с бронежилетом по ним,
кивнул, заглушив двигатель. Девушка поправила весенний плащ и,
захлопнув дверцу, оглянулась на сетчатый забор, за которым
находилось двухэтажное здание с вывеской: «Национальная Гвардия.
Пункт вербовки».