Совещание командиров корпусов и дивизий собралось в жарко натопленной просторной избе читинского купца Махлатых. Было душно, много курили, говорили о грядущих переменах, спорили. Но вот вошел строгий, похожий на Колчака генерал Вержбицкий, и все умолкли.
– Господа, – начал командующий. – Предлагаю список командиров корпусов. Прошу вашего согласия на их утверждение. Кто не согласен – что ж, выскажите свое мнение, обсудим. Итак, начнемте. Состав нашего Первого корпуса состоит из ижевцев, воткинцев и каппелевцев. Командиром корпуса предлагаю оставить генерал-майора Молчанова. Ваше мнение, господа?
Поднялся сухощавый, с длинными усами а-ля дон Кихот, Викторин Михайлович Молчанов.
– Достойный командир, – раздалось несколько голосов, – боевой генерал!
Утвердили.
Из оренбургских казачьих полков сформировали дивизию, командиром дивизии был назначен генерал-майор Панов. Казачество Сибирского войска возглавлял генерал-майор Глебов.
– Состав нашего Второго корпуса, – продолжал Вержбицкий, – состоит из сибирских полков бывшей Первой армии. Господа, вы знаете, какое мужество продемонстрировали бойцы армии в последние дни и недели жизни Верховного правителя России…
Все согласно закивали в ответ.
– Вряд ли у кого-то возникнут сомнения в том, что спасение части золотого запаса Российской империи – заслуга солдат и офицеров этой армии. И в значительной степени – ее командующего генерал-лейтенанта Анатолия Николаевича Пепеляева.
– Оставить его превосходительство командиром корпуса! Анатолию Николаевичу слава!
Офицеры вскочили с мест, подхватили на руки командира корпуса и стали подбрасывать его под потолок.
– Ура Пепеляеву! – гремело в избе.
– Довольно, господа, довольно! – урезонивал, но не очень настойчиво генерал Вержбицкий: генерал Пепеляев был любимцем армии, с его именем были связаны наиболее славные ее победы.
Наконец Пепеляева водворили на скамью, на которой он сидел. Он смущенно улыбался, потом встал и сказал:
– Господа, боюсь, что у вас не хватит физических сил, поскольку качать следует не меня, а весь личный состав корпуса.
…В конце германской войны даже стойкие солдаты Пепеляева подверглись большевистской пропаганде. Виной тому был Брест-Литовский мир, прекративший военные действия на русско-германском фронте. Осознавая бесцельность своего дальнейшего пребывания на фронте, Пепеляев уехал к семье в Томск. На родине он появился в начале марта восемнадцатого. Там он вступил в тайную офицерскую организацию и стал начальником ее штаба. Организация планировала свержение большевиков, захвативших власть в городе в декабре семнадцатого.