Но больше всего занимал город. Вдали
виднелся замок, уходящий шпилями толстых башен в голубое небо. Дома
имели два, а кое-где три и четыре этажа! Тот берег реки, казалось,
высечен из камня. На улицах сновали повозки, запряженные лошадьми,
гуляли толпы людей. Даже отсюда мой острый слух улавливал гул их
голосов и стук колес.
Но от созерцания этого нового,
незнакомого мира меня отвлек звук по еще далекий звук шагов.
Я оторвался от окна и прильнул к
решетке. Здесь было множество клеток, подобных моей, но все они
пустовали. А шаги, тем временем, приближались. Я слышал мужской и
женский голоса, но, судя по шагам, людей было больше. Слышал, в
давние времена колдуны ловили ракха и выставляли их на показ на
потеху публике, поэтому стаи стали устраивать логова подальше от
людей. Правда, колдуны измельчали. Они нам не особо опасны…
хотя…
Я глянул на магическую цепь, которая
все еще висела на моей шее, и от злости прочертил по каменным
плитам пола три глубокие борозды.
Чего же колдунам от меня надо? Хотят
увидеть мою истинную форму? Или глазеть на боевую? Ага. Сейчас! Я
сожру их глаза раньше! Магия-то все еще при мне. Что стоит выйти
порталом в коридор и набросится на тех, кто посмел меня
пленить?
Я сосредоточился и!.. и ничего. Быть
такого не может!
Так, спокойно. Я чувствую свою силу,
я точно могу менять форму… или нет. В любом случае, истинную они не
увидят. Зато у меня есть одна, что когда-то пришлась по душе
Ласке.
Как-то раз, когда был совсем щенком,
решил исследовать лес за равнинной рекой в одиночку. Так далеко от
логова, наверное, никто из ракха не уходил. В лесу мне
повстречались бандиты. Они как раз разоряли повозку какого-то
богатого дядьки, а тут я. Заявился на их беду. В общем, драпали они
дружно, но недолго. Я успел запомнить лица перед тем, как их
сожрать, и одно из них очень нравилось людским самочкам.
Я набросил на себя иллюзию и
посмотрел на свои руки. Идеально. Крепкие мужские человеческие
руки. Во всяком случае, ни один человек, ни колдун не сможет узреть
мою форму сквозь морок ракха.
Пришло время вспомнить все, чему меня
учила Ласка. Все те знания, что она мне давала, теперь могут
пригодиться, и все те ругательства, что я слышал от ее отца. Долгие
годы я пытался испепелить в себе воспоминания, забыть, вернуться к
нормальной жизни в стае. У меня получилось. Последние лет десять я
был прежним, и стая для меня была превыше всего. И меня жутко
бесит, что эти ненавистные людишки снова заставили вспомнить ту,
кто был мне дорог, ту, кто рассказывал мне о людях, городах, о
большом мире, что был нам неводом.