Вот только если он юрист, то какого пустотного дьявола он
предлагает использовать технику, которая по описанию — точь-в-точь
некромантия?
Насколько я знал правила этого мира, такое было под строжайшим
запретом!
— «Медиумо», в качестве исключительного права Вашего клана на
использование магии коммуникации с мёртвыми, дозволяется, —
произнёс судья, сидящий в центре. — Но перед этим суд желает
ознакомиться с версией обвиняемого в убийстве, — он повернулся ко
мне. — Представьтесь!
— Руслан Артурович Северский, — спокойно сказал я, не смутившись
ни на мгновение. Моя уверенность породила недовольные шепотки и
злобные переглядывания на стороне оппонентов.
Но мощный удар судейского молотка прервал этот шум.
— Тишина в зале, — громом пронёсся его голос. — Сторона
обвиняемых пусть займёт свои места! — я и Владислав сели по другую
сторону от оппонентов. Судья произнёс: — Вы знаете, в чём
обвиняетесь, Руслан Северский?
— В том, что это я убил принца Андрея?
— Обоих, ты убил обоих, мразь! — со стороны оппонентов выскочила
женщина лет сорока, с глубокими синяками под глазами. Но красивая,
не отнять. Утончённой, зрелой красотой.
— Выведите её из зала, — ледяным голосом произнёс один из судей,
тот что сидел справа.
— Я — жена Императора! Вы не имеете права! — заверещала она. Но
со стороны входа подошли двое крепких мужчин. Она одними губами
произнесла какое-то словесное проклятье и, подняв голову, пошла
прочь из зала. Но напоследок одарила меня взором, которым могла бы
убивать, если бы у неё была способность трансформировать ненависть
взгляда в убойную силу.
Никто из клана Цепеш даже не шелохнулся.
Из Сталиновых тоже.
Но сейчас я заметил, что друг с другом они не общались. Каждый
только внутри группки своего клана. Не словами, а жестами,
взглядами, почти незаметными прикосновениями.
Как только порядок был восстановлен, судья сказал:
— Вы обвиняетесь в убийстве принцев Андрея, Луки, с осквернением
их тел проклятой магией. А кроме того — уничтожении подразделения
императорских гвардейцев с особой жестокостью. Вы признаёте свою
вину?
И в тот же момент я ощутил, как нечто прикасается к моему
сознанию. На грани восприятия. Словно лёгкий, нежный ветерок. Но он
ощущался. Причём так, будто этот ветерок дул на открытую рану. То
есть очень чётко.
Меня уже сканировали.