— Разве имеет значения, где я была?
Нэд нервно рассмеялся.
— Ну, поскольку пол-Лондона считает меня виновным в каком-то гнусном преступлении, то да, имеет.
— Они считают меня мертвой?
— Прямо не говорят, но дают понять. А твои сестры совсем не помогают, когда сердито пялятся на меня всякий раз, когда мы пересекаемся.
Сердце Джози больно сжалось при упоминании о четырех ее младших сестрах. Она так давно их не видела.
— А что думает другая половина Лондона? — как можно веселее уточнила она.
Нэд пожал плечами.
— Вероятно, то же самое, но они не винят меня за это.
— О, ну конечно, я ведь это заслужила.
Он не ответил, но ему и не нужно было отвечать. Половина Лондона так и думала, разумеется. Считала Джози достойной смерти за то, что поймала в ловушку несчастного герцога, заставила его заключить брак и даже не удосужилась родить наследника.
Несправедливость уколола ей сердце, и она поспешила продолжить.
— В любом случае, вот она я, очень даже живая. Так что сплетникам придется умолкнуть.
— Куда ты ушла?
Вопрос прозвучал так, что Джози на миг поверила, что Нэду не всё равно. Она снова взглянула в окно, пересчитав птиц, сидевших на крыше противоположного здания, переливающегося в августовском зное.
— Ушла, куда глаза глядят, — тихо сказала она.
— И это весь ответ, который я заслуживаю? Я… — Нэд осекся.
Его злость и нерешительность развлекали Джози, и она повернулась, вопросительно приподняв одну бровь.
— Ты…?
Ей показалось, что он хочет сказать что-то важное, но даже если так, он просто покачал головой и озвучил очевидный факт:
— И всё же ты вернулась.
— И от этого еще больше хлопот, не так ли?
Нэд поморщился и подошел к дубовому столу, тяжело оперевшись на него руками. Они немного помолчали, и пауза грозила стать неловкой.
— Даже не предложишь жене выпить? — спросила Джози, чтобы как-то разрядить обстановку.
Он слегка дернул головой, выдавая удивление, а потом выпрямился и подошел к соседнему столику, где стоял графин и три хрустальных бокала. Нэд налил ей янтарной жидкости на два пальца и протянул руку, чтобы подать ей бокал. Затем он налил и себе, но гораздо больше.
Джози сделала глоток. Они снова погрузились в тишину и стояли так, казалось, целую вечность, прежде чем она поняла, что больше не может этого выносить.
— Ты должен быть доволен моим возвращением.