Он не мог оторвать глаз от своей герцогини, которую до этого слишком сильно ненавидел, чтобы свободно смотреть на нее. Почему всё зашло так далеко? Как так вышло, что только сейчас, когда она лежит еле живая, он в полной мере осознал, насколько она прекрасна?
Ее высокие скулы и полные губы, и эти густые черные ресницы — еще чернее на фоне фарфоровой кожи. Нэд готов был продать душу Дьяволу, чтобы она подняла эти ресницы и открыла глаза, от которых у него всегда перехватывало дыхание. Голубые, как летнее небо. Он примет любой взгляд этих глаз, какими бы они ни были. Полные счастья или печали, лучистые или ожесточенные ненавистью.
Конечно, это будет ненависть. После того, что она увидела, другое просто невозможно. Но пусть она благословит его своей ненавистью и ненавидит хоть до конца дней, но будет жить.
Нэд сжал ее руку и прижался губами к ее неподвижным пальцам.
— Ты будешь жить, Джоз, — прошептал он. — Даже если мне придется оттащить тебя назад с самих небес, ты будешь жить.
— Ваша Светлость, — раздался голос в дверях.
Нэд поморщился от этих слов, сказанных четким и ровным тоном. И не повернулся к женщине, которая произнесла их. Меньше всего он хотел ее видеть сейчас, но ее юбки уже шуршали рядом.
— Пойдем, нам нужно поговорить.
Гнев пронзил его, как лезвие, и он подскочил, чтобы встретиться взглядом с матерью. Они молчали смотрели друг на друга несколько мгновений, прежде чем Нэд нехотя кивнул. Ему совершенно не хотелось с ней разговаривать, но он прекрасно знал, что просто так она от него не отстанет.
Пока они шли по коридору в дальний угол, подальше от лишних ушей, Нэд боролся с желанием наорать на слуг, которые то и дело бросались ему под ноги и склоняли головы.
Наконец они остановились, и мать повернулась к нему.
— Ты излишне драматизируешь, — сказала она полушепотом.
Глаза Нэда округлились, а сердце начало отчаянно колотиться. Интересно, может ли человек умереть от ярости?
— Излишне? — зашипел он на мать. — Мой ребенок умер, а жена при смерти! Ты уверена, что тут уместно слово «излишне»?
Его горе и гнев не трогали вдовствующую герцогиню, и не то чтобы это стало для Нэда сюрпризом, но ему вдруг захотелось до нее достучаться. Есть ли в этой женщине хоть что-то человеческое? Хотя бы капля теплоты?
— Твоя внучка умерла, мама! Ты могла хотя бы притвориться, что тебе не всё равно?