Скоро совсем стемнело, я заплутал и заплутал безнадежно. Я понимал, что надо было послушаться заправщика, и в то же время сожалел, что вообще заговорил с ним. Его слова почему-то меня растревожили, превратившись в дурное предзнаменование для всей экспедиции, и я начал сожалеть, что вообще в это ввязался.
Сомнения относительно данного предприятия были у меня с самого начала. Я приехал только вчера и должен был заняться делами в городе, а не отправляться к друзьям в деревню. Я сам не понимал своего навязчивого желания увидеть девушку, которая владела моими мыслями всё время, пока я отсутствовал, хоть вернулся я и не ради нее. Я приехал, чтобы выяснить, что скрывается за слухами о надвигающейся на эту часть света катастрофе. Но, как только я здесь оказался, мысль о девушке стала преследовать меня неотступно, я должен был увидеть ее немедленно, всё остальное не имело значения. Естественно, я осознавал, что желание это сугубо иррационально. Как и моя теперешняя тревога – едва ли на родине со мной может что-то случиться, и, тем не менее, чем дальше я ехал, тем сильнее обуревало меня беспокойство.
Реальность всегда была для меня чем-то вроде неизвестной величины. Иногда это раздражало. Например, сейчас. Я уже навещал эту девушку и ее мужа и сохранил живые воспоминания о мирных и благодатных краях, где находился их дом. Но по мере того как я продвигался в темноте по совсем необжитой дороге, воспоминания эти таяли и, утрачивая реальность, становились всё менее убедительными и различимыми. На фоне темного неба неухоженные живые изгороди казались черными, и, когда фары высвечивали придорожные строения, они тоже казались черными, необитаемыми и в той или иной степени разрушенными. Всё выглядело так, будто в мое отсутствие весь этот район подвергся опустошению.
Я начал сомневаться, можно ли вообще найти ее в этой пустыне. С тех пор как неизвестное бедствие опустошило деревни и обрушило фермы, сколько-нибудь упорядоченная жизнь здесь не представлялась возможной. Насколько я мог видеть, никаких попыток возобновить нормальное существование не предпринималось. Ни восстановительных, ни земельных работ, ни скота на полях видно не было. Дороге требовался срочный ремонт, канавы задыхались от сорняков, проросших под запущенными живыми изгородями; всё вокруг выглядело покинутым.