Год назад или около того я заметила, что Кэлли удалила Ариэль из друзей. А может, было наоборот.
– Ты пригласила Ари? – Сабрина затягивается, кончик сигареты разгорается оранжевым пламенем. – Как неловко.
– Плевать. – Это говорит не Кэлли, а тот парень в бейсболке. Я его не знаю. В свете огня его лицо хорошо видно. Челюсть широкая, на подбородке рыже-коричневая щетина. Он кажется массивнее большинства парней из Фейетта, которых я помню. Рот у него широкий и неулыбчивый.
Я понимаю, что где-то видела его – кажется, на фотографиях в профиле Ари, который она, правда, удалила пару месяцев назад. Это ее парень или бывший парень, судя по его словам.
Он сминает пивную банку и кидает ее в костер. Эмили проверяет телефон, поджимает губы от волнения.
– Она тебе не звонила, Ник? – спрашивает она парня. Он пожимает плечами.
– Этим утром ее папаша колотил в дверь, решил, что она у меня осталась, – сказал он. – Думаю, она сбежала.
Эмили хмурится.
– Куда сбежала?
– А мне с какого фига знать? – Ник открывает новое пиво и откидывается на спинку своего садового кресла. Судя по всему, мы сейчас на его ферме. От осознания этого я еще сильнее чувствую себя непрошеной гостьей.
Мы с ним вдруг встречаемся взглядами, и мое лицо вспыхивает от стыда. Готовая провалиться сквозь землю, я отвожу глаза и впериваю взгляд в огонь.
– Надеюсь, с ней все хорошо, – тихо говорит Сабрина. Кэлли по-прежнему смотрит в землю, ногой оттягивая носок своей шлепки. Потом она его отпускает, и резина стукается о стопу.
– Вы же знаете, она всегда так говорит, – Ник снимает бейсболку и сминает ее в руках, – что уедет отсюда и найдет свое место в жизни.
Ариэль – вторая по старшинству из пяти детей. Ее сестра Кэти младше нее всего на десять месяцев. Они с ней вечно ссорились. Однажды мы с Кэлли пошли посмотреть на дворнягу, которая шла за их отцом до самого дома от работы на стройке. Ари с Кэти перессорились до слез, решая, как назвать пса. Когда мистер Каучински услышал, как они орут друг на друга, он снял ружье с камина и вернулся к тому месту, где была привязана собака. Ари вцепилась ему в штанину и так орала, что миссис Каучински пришлось спуститься и силой оторвать ее от отца.
Вернувшись в дом, мистер Каучински сказал, что убил собаку из жалости, потому что она и так уже умирала от голода и паразитов. Мы вместе бились в истерике на диване, а он прошел мимо нас, будто не заметив.