Быстро убрались в доме. Старуха выдала Ляле шифоновый сарафан на
тонких лямках. Та переоделась, покрутилась перед зеркалом.
– Красивый какой, белый в красный горох.
– Вот она его не носила, всё берегла для особого случая. Видать,
для тебя его сохранила. Носи и радуйся, а порвется — не горюй, -
улыбнулась Авдотья.
– Спасибо вам.
– Ну, беги, куда собиралась, да к обеду приходи.
– Я думаю, что не приду, нас Витюша заберет. Спасибо вам за всё:
и за ночлег, и за еду, и за сарафан.
– Во благо, - кивнула Авдотья, - Ты приходи, щавелевый супчик
варить будем.
– Ладно, - вздохнула Ляля, - Если не уеду, то приду.
– И ты там аккуратней иди по траве-то, у нас тут и змеи, и дикие
кабаны водятся.
– Хорошо, я буду смотреть в разные стороны.
Ляля собрала свой рюкзак, взяла Лизу за руку, попрощалась с
хозяйкой и направилась к остановке. Диких кабанов и змей по дороге
они не встретили. Старуха посмотрела им вслед и вернулась в дом.
Она открыла дверцу шкафа и стала перебирать платья. Всё
пересмотрела и повесила их обратно. Достала простую штапельную
коричневую юбку и обычную желтую блузку.
– Переоденусь, чего народ-то пугать, - проворчала она.
Теперь Авдотья не так зловеще выглядела, как накануне ночью.
Ляля с Лизой просидели на остановке до обеда. Она пыталась
дозвониться до Витюши, но трубку с той стороны не брали, а затем
послышались короткие гудки, словно сеть была всё время занята. Ляля
вздохнула, написала ему сообщение и отправила, решив, что
когда-нибудь оно до него дойдет и он поймет, что где-то повернул не
туда и ошибся.
Дочка сначала бегала туда-сюда, играла, а потом привалилась к
матери и стала канючить, что хочет пить и в туалет. С туалетом
быстро разобрались, а вот с водой было сложней, Ляля про нее
забыла. Она пыталась уговорить дочь немного потерпеть, но та всё
равно продолжала ныть.
– Там бабушка нам щавелевый супчик обещала, - сказала Лиза, -
Идем домой.
– У нас нет с тобой дома, - первый раз за всю свою жизнь сказала
такую фразу Ляля.
– Он там, где бабушка, идем, - потянула она ее за ручку.
– Идем, - сдалась Ляля.
Во дворе было шумно. На лавке сидела древняя старуха во всем
черном. Какая-то полная тетка в голубом сарафане расположилась за
уличным столом и рисовала что-то в альбоме. Авдотья ругалась с
дедом в растянутой грязной майке, серых шароварах, валенках и
картузе. Они боролись с сорняками, ну и периодически
переругивались.