Лес, что сторожил с западной стороны дом Нессы, поредел и остался позади, сменившись холмами. Те теперь тянутся вдоль дороги и бугрятся, касаясь небосвода мягкими волнами. Кипящая новой жизнью река свернула к океану, в воздухе запахло мокрой травой.
Серлас вдыхает аромат напившейся влагой природы и идет, упрямо и быстро, превозмогая усталость. Та поселилась в его теле и разуме, и он еще не знает, что злодейка будет преследовать его долгие-долгие годы. Сейчас же ему кажется, будто во всем виноват холод.
Не бессонная ночь, полная страданий и слез, а холод. Не смерть Нессы. Не отчаяние, сплетенное воедино со злостью.
Серлас никогда больше не будет прежним.
Это простое понимание приходит к нему с очередным тяжким вдохом; ширится грудь, внутри воздух раздвигает ребра и касается мягкими пальцами излома на правом боку. Он никогда больше не будет прежним, если его, живущего на этом свете под именем Серласа меньше года, можно считать настоящим.
Кем бы он ни был в прошлом, кем бы ни являлся теперь, прежний он ушел.
Серлас оглядывается на темнеющие на горизонте очертания Трали – мельничная застава, шпиль церкви с колоколами, главные ворота и рыбацкий причал. Все, что он знал, остается в городе, который так и не принял его.
Пропади он пропадом, этот город.
Серлас опускает тяжелые веки, трет лицо свободной рукой. Отворачивается от Трали, пока перед глазами мелькают лица его горожан. И идет дальше, ускоряя шаг.
До порта в Фените идти порядка шести миль, и если Серлас не будет сбавлять скорости, то успеет попасть в деревню до полуночи. Оставаться под открытым небом с малышкой на руках он не рискнет. Значит, нужно идти и идти, невзирая на усталость и стонущие от боли ноги.
Окружив себя этими мыслями, Серлас приободряется. Прочь тягостные думы о прошлом и будущем, прочь горькие разочарования. Прочь боль, что колотится в его сердце с каждым ударом и струится по телу вместе с кровью. Не думать, не думать, не думать об этом.
Не вызывать в памяти лицо Нессы, гнать от себя любую мысль о ней. Когда полыхал костер, она уже умерла. Кто кричал в твоей голове, Серлас? Кто повторял странные, страшные слова, снова и снова? Дни сольются в года в нескончаемой круговерти.
Прочь эти страхи!
Ты дал слово, Серлас.
Он стонет, чтобы заглушить голос в голове. Клементина, недавно уснувшая, вновь просыпается. Хнычет, копошась в гнезде из шерстяного платка. Серлас клянет себя за несдержанность и перекладывает девочку на другую руку.