— Хорошо, только мне придется показать это Луису, - вздохнув, ответил Эвин.
— А не надо Луису ничего показывать. Сделай пример на нашей телеге и позови госпожу. Спроси, хочет ли она такое на карету, - предложила Лена.
— Да разве госпожа придет на задний двор? – Эван рассмеялся так, словно ему рассказали самую хорошую шутку.
— Плохо мы понимаем уровень нашего падения, Ань. Но мы еще повоюем, - с каким-то нездоровым азартом заявила Лена. Аня посмотрела на нее внимательно.
Всегда практичная подруга, не верящая в чудеса, карму, о которой так много разговоров, а тем более в то, что всего можно достичь своими руками, вдруг переменилась. В привычной жизни Лена, конечно, была борцом, но даже не думала прыгать выше головы: работа, которая выбрала ее сама, потому что отец тоже был следователем, уход мужа она воспринимала как последствие личной ошибки с выбором, а не результат поведения мудака.
Новый день прошел в тех же тяжелых трудах, что и предыдущий. Благо, Тоб давал лошадь. Но на этот раз бригада «Ух» управилась задолго до темноты. Девушки мечтали об одном: помыться и переодеться. И под самый конец работы явилась на скотный двор Марта. Та женщина непонятного возраста, которая кормила местных работяг. Она протянула ворох тряпья. Лена, боясь, что если прямо сейчас не взять из ее рук одежду, она ее бросит на пол, кинулась забирать все.
— Все, идем мыться, - Лена держала вещи далеко от себя, чтобы упаси Бог, не прижать к себе и не замарать. Хотелось одеться в чистое.
— Идите, я увезу оставшееся, - Эвин тоже уже выдохся, но уверенно повел лошадь с последним грузом к дальнему углу заднего двора, где и складировался весь навоз.
Река не отпускала больше часа. Девушки даже перестали бояться, что не успеют к закрытию ворот, что им не останется еды и что спать придется под кустом. В воде казалось, что тело меняется. Не просто набирается новых сил, а вообще заменяется на новое.
Говорить и что-то обсуждать сил не было вовсе. Они просто молча плавали, ныряли и плыли под водой, чтобы этот запах с тела исчез. Потом долго сидели на берегу в закатных лучах солнца, развесив выполосканную одежду на ветвях орешника.
— Я не думаю, что долго смогу вот так, - начала Аня. – Надо понять, где мы и подумать о дороге обратно. Ты права… никакой романтики здесь нет. Это жуткое средневековье: умереть можно, просто попив грязной воды.