– Никак. Однажды он просто не пришел. Родители тоже исчезли. Бабушка собрала мои вещи и, ничего не объясняя, увезла в деревню ближе к побережью. Я не помню, как это произошло, и имя жениха забылось, внешность тоже стерлась из памяти. Он сильный и добрый. Мы любили играть в птичку. Он подкидывал меня вверх, а потом ловил. Мама ругалась с нами за такие проказы, но я знала, что он поймает и не даст упасть. Но его в моей жизни больше нет, – тихо выдохнула я. – Нет и никогда уже не будет, – я посмотрела на свое запястье, где сейчас отчетливо проявилось плетение ритуальной метки. – А узор проявляется редко, все-таки он напитан магией.
– Нет, он до сих пор не сошел, потому что ритуал не разорван, – с таким-то легким триумфом произнес соф Валарри. – Твой жених не отказался от тебя, поэтому узор все еще на твоем запястье.
Подняв глаза, я недоверчиво уставилась на мужчину.
– Вы ошибаетесь, профессор, я была в храме, спрашивала у кобников. Они объяснили, что магия связи была слишком сильна, поэтому она так долго развеивается. Как только мой бывший суженый пройдет с другой свадебный обряд плетение исчезнет.
Мужчина внимательно выслушал меня и улыбнулся. А потом медленно покачал головой, словно во лжи ребенка уличил.
– Оно не исчезнет, Амелия, потому как ни с кем другим обряд твой жених проходить не собирается, – озадачил он меня своим высказыванием.
– Откуда вам знать… – попыталась я опровергнуть его слова или хотя бы возмутиться.
– Я знаю, – перебил меня мужчина, – знаю намного больше тебя, ведьмочка. А сейчас бери вещи и беги на занятия. Опоздаешь на «зельеварение»!
– Но… – буркнула я.
– Иди, Амелия, скоро я расскажу тебе обо всем. Только сам все детали выясню и все тебе объясню. Потерпи немного.
Горячие мужские губы обожгли мой висок, вводя меня в ступор. Я так и замерла статуей, наблюдая, как профессор собирает свои бумаги, натягивает плащ и выходит из кабинета.
«Он меня поцеловал!» – завизжали мурашки у меня под кожей и толпою понеслись по всему телу.
Наконец-то выдохнув, я просияла как золотая монетка. Схватив свой мокрый плащ, рванула из кабинета на верхний этаж в лабораторию. К учителю Сальвовски опаздывать нельзя! Она женщина строгая. Уж если заподозрит в попустительском отношении к своему предмету, то семь шкур с тебя спустит, пока не удостоверится, что ты вновь считаешь «зельеварение» единственно важным предметом.