Мерзавец…
Неужели Тимофей думает, что я буду стирать его штаны, гладить рубашки?
Я опять хватаюсь за пакет и лихорадочно засовываю в него тряпки. Но в этот раз постучать в дверь соседки не решаюсь, потому что в ее квартире Тим, а просто ставлю пакет возле двери.
Вернувшись к себе, сразу задвигаю щеколду и выдыхаю, прислонившись лбом к холодному дверному полотну.
Сегодня муж больше не войдет. Не впущу. Не выдержу. Это выше моих сил…
Вечером я лежу одна в нашей супружеской постели и пытаюсь не представлять себе Кристину и Тимофея, отвлекаясь чтением. Вроде бы вчитываюсь в строчки, но не понимаю смысла написанного.
— Ах! Да! Да! — вдруг раздаются за стеной стоны соседки.
Роняю книгу и застываю, словно покрываясь тонкой коркой льда. Стоны больше не повторяются, будто Тимофей, зная, что я могу услышать, затыкает любовнице рот. Она не кричит, однако по стене снова бьет ее проклятая койка. И каждый этот удар вколачивается в мою спину, словно ржавый гвоздь. Мне становится так больно, кажется, что я схожу с ума.
Отбросив одеяло, поднимаюсь с постели, смахиваю со щек слезы и убегаю в гостиную. Включаю телевизор, лишь бы не слышать этого.
Потом выпиваю двойную порцию успокоительного, чтобы хоть на время унять гулко колотящееся сердце.
В спальню не возвращаюсь — ложусь на диване.
6. Глава 6
Будильник звонит в половине седьмого утра.
Я надеялась, что новый день будет лучше прежнего, но сегодня мое моральное состояние только ухудшается. Но я должна через силу, через нежелание… должна встать. Надо заставить себя дышать, умыться и выпить хотя бы чашку кофе.
Выбирать наряд сегодня совершенно не хочется. Я надеваю тот же бежевый костюм, меняю лишь блузку. Она тоже белая, только с воротником-жабо, а пуговицы не перламутровые, а золотистые.
Тимофей может опять заглянуть в квартиру перед поездкой в офис. Больше всего на свете я не хочу с ним столкнуться сейчас, поэтому выхожу из дома пораньше.
Очень непривычно идти с утра на работу и вообще находиться в социуме.
Раньше, когда была домохозяйкой, я жила в своем маленьком уютном мирке, занималась бытовыми делами, а вылазки делала только в продуктовые магазины. И то пока не настала эпоха курьеров.
— Ну ты и вырядилась, Демидова, — цокает Ира, встречая меня возле автомойки. — Это не дом высокой моды, здесь вообще-то грязные тачки обслуживают. — Опускает взгляд на мои ноги: — Еще и на каблуках! Так не пойдет! В следующий раз одевайся проще и бери резиновые сапоги.