Для усиления нового министра он назначил ему товарищем властолюбивого и любимого народом московского губернатора Джунковского.
И не ошибся.
Тот поставил условие: он, Джунковский, должен соединить в себе руководство всей имперской полицией и занять место генерал-майора Толмачева, начальника Отдельного корпуса жандармов.
Государь, несколько поколебавшись, согласился.
Джунковский занял пост и тут же принялся круто проводить реформы: сокращать расходы по департаменту полиции, упразднять районные охранные отделения, резко уменьшать количество охраны высокопоставленных лиц и прочее.
Как бы ни клялись государственные чиновники в любви к «великой России», но любой государственный урон они переносят куда легче, чем малейшее утеснение их личных благ.
Вот почему каждую фразу, каждую мысль Джунковского многие сидевшие в зале встречали с открытой неприязнью.
Наконец речь зашла о самом болезненном – о сокращении расходов.
Директор департамента полиции генерал Белецкий, крупный ширококостный мужчина с густой, коротко подстриженной бородкой и усами, похожий на помещика-сибарита из отдаленной губернии, решительный в движениях и словах, язвительно процедил:
– Уважаемый Владимир Федорович, вы себе задавали вопрос: нужна ли такая экономия? Тут в самую пору вспомнить библейскую притчу о рабе, которому хозяин дал капитал. Вместо того чтобы его приумножать, он спрятал золотой талант поглубже – экономии ради. А вышло совсем плохо.
– Это бережливость Плюшкина, – ядовито отозвался Мартынов.
Белецкий продолжал:
– Экономия хороша лишь до той поры, пока она не идет во вред делу.
– И какому же делу вредит моя экономия? – усмехнулся Джунковский.
Начальник московского охранного отделения подполковник Мартынов – человек молодой и по этой причине горячий – снова крикнул с места:
– Террористы усиливают кровавую и подрывную деятельность, идет постоянная охота за высшими государственными чиновниками! Я уже не говорю об августейших особах. – Трагический пафос зазвучал в голосе Мартынова. – И в этот напряженный момент вы, уважаемый Владимир Федорович, принимаете решение: больше чем на треть сократить охрану высших лиц. Простите за прямоту, но это ни в какие ворота не лезет.
Джунковский налился гневом, нервно вцепился руками за край стола. Все стихли, ожидая со стороны товарища министра сердитой отповеди.