Комендоры зарядили шестидюймовое орудие. Оба "объекта" -
флагманский броненосец "Князь Суворов" и деревянная шлюпка стояли
неподвижно, на пяти кабельтовых друг от друга. Волнение на море не
превышало трех баллов. Раздался первый выстрел. Мимо!
"Ну, бывает, не повезло", - подумал Небогатов. Всё таки
деревянная шлюпка очень мелкая, да и почти километр между ними.
Второй и третий раз рявкнула пушка. Деревянная шлюпка продолжала
оставаться целой и невредимой. Небогатов почувствовал себя
раздосадованным.
Среди команды слышался говор:
— Эх, проклятые комендоры!
— Ведь камнем можно достать! Эти из орудия не попадают!
— Да, словно кто заколдовал деревяшку!
— Глаза, что ли, косые у комендоров?
Федор Аркадьевич, наблюдавший за стрельбой, чувствовал себя
неловко, нервничал. Когда промахнулись четвертый раз и из башни
крикнули, что снарядов больше нет, он сердито ругнулся и побежал в
башню. Небогатов хотел напомнить, что с прошлого года телесные
наказания в русском флоте отменены, но не успел.
Небогатов догнал офицера слишком поздно. У некоторых комендоров
уже были разбиты лица.
- Предатели! Как с такой дистанции можно с неподвижного
броненосца промазать по неподвижному баркасу? У Вас современная
пушка Канэ с оптическим прицелом! Если вы это сделать не можете,
как вы будете топить суда врага в сорока кабельтовых или миноносцы
ночью, что на этой дистанции больше двадцати узлов дают?
Небогатов хотел было остановить офицера, но ругать начальство
надо без присутствия подчиненных, дабы не рушить авторитет этого
начальства. Он обязательно объявит ему строгий выговор. Да, такова
реальность. Офицер может бить матросов и ему ничего не будет, даже
если он не прав. Если матрос попробует защититься, то есть поднять
руку на офицера - его ждет минимум тюрьма, а то и смерть.
Но офицер совсем уж распылился, схватившись за револьвер.
Небогатов едва успел толкнуть его в руку. Пуля прошла мимо
человека, но срикошетила от брони башни. Чудом никто не пострадал.
Лишь оплеуха от Небогатова вернула флагманского артиллериста в
чувство.
Разумеется, Небогатов был не доволен результатами стрельбы. Но
других стрелков у него нет, расстреляешь этих - к пушкам придеться
поставить корабельных коков. Те по любому справиться с пушками ещё
хуже.
- Вам, Федор Аркадьевич, строгий выговор. Очень строгий.
Молчите. Мой приказ разрешает расстрел трусов и паникеров. Здесь я
ничего этого не вижу. Я, например, тоже из такой пушки не попаду.
Что вы и меня расстреляете? Теперь насчет них. Стрельба,
безусловна, неудовлетворительна. Но у меня нет оснований
предполагать, что в бою они проявят себя так же плохо. Может быть
они стрелять в принципе умеют, но присутствие рядом с ними адмирала
их так сильно отвлекало. Поэтому делаем так: этих, с разбитыми
лицами в лазарет. Сюда пусть ещё притащат запасных снарядов с
других башен. А вам, Федор Аркадьевич, приказ. Встать за это орудие
и показать команде, как надо поражать цели.