– Мягко говоря…
– Красные по-прежнему мечтают о мировой революции, их аппетит огромен: Европа, Америка, весь мир должен быть включен в орбиту коммунистического влияния. Но главная цель – ваша процветающая страна. Они никогда не смирятся с тем, что значительная часть их территории (как они считают!) отторгнута.
– По уровню развития производства и качеству жизни мы вошли в десятку самых успешных стран, – как бы невзначай напомнил Стогов. – И все это отдать Советам?
– О, да! – воскликнул Дрекслер. – Потерять свою прекрасную жизнь вы не должны. Поэтому Русской Империи нужен союзник.
Здесь он сделал многозначительную паузу, окинув приценивающим взглядом и Черкасову, и Горчакова.
– Мы заключили договор о дружбе с Англией, Францией и Америкой, – напомнил Александр.
– Вы и раньше дружили! А они вас кинули. Когда во время Гражданской войны Колчак отказался переводить золотой запас России к ним в банки, они решили сдать его большевикам. И сдали бы, не соединись он вовремя с Деникиным. Та история вам известна? По глазам вижу – да!
– Но и Германия вела себя не слишком дружелюбно, – усмехнулся Александр.
– Правильно. Мы воевали! А на войне любые методы хороши. Если мы воюем, так воюем. Дружим, так дружим. Мы, немцы, никогда не продаем друзей как иуды-англичане.
Александр до сих пор не понимал, к чему клонит германский визитер. А тот все больше хорохорился:
– У нас много общего. Фюрер назвал русских братьями. Мы абсолютно идентичны внешне, схожи культурой, традициями, государственным устройством.
– Отныне у нас республика, – возразил Горчаков.
– Сейчас республика. А недавно был верховный вождь. И еще: и вы, и мы придерживаемся идеи мононационального государства; основной народ в абсолютном большинстве.
– Зато Советы подобрали всех инородцев, – хихикнул Альберт. – Русские в СССР уже в меньшинстве. С учетом же того, сколько их перебежало к нам…
Дрекслер сделал ему незаметный жест остановиться, однако Горчаков его уловил. «Что же получается: нашим Альбертиком руководят из Германии?»
– Наконец фюрер и ваш Деникин едины в вопросе иудеев.
– Не совсем, – вступила в разговор Черкасова. – Их действительно не брали офицерами в Добровольческую армию, поскольку многие перебегали к красным. Война – и ничего более.
– А сколько их уехало после войны? – лукаво поинтересовался Дрекслер.