Наташе было около тридцати, женщина – довольно миловидная, только слегка портила полнота. Красные от слез глаза смотрели на Горчакова испуганно, устало. Он протянул ей визитку и спросил:
– Несколько вопросов, если позволите?
– Я уже все рассказала полицейским.
Александр применил весь свой шарм и обаяние, ласково улыбнулся, блеснув белоснежными зубами, и доверительно шепнул:
– А мне можно?
Девушка горько вздохнула:
– Тяжело это… очень тяжело.
– Понимаю. Вы ведь были близки с хозяйкой?
– Не скажу, чтобы очень. Да и не могло между нами быть близких отношений. Зинаида Петровна – известная актриса, пусть периферийного театра. Ее приглашали с выступлениями в Белгород, в Ростов, в Харьков. А кто я? Мелкая служащая. Только служила всегда честно.
– Вы, как секретарь, были в курсе ее дел?
– Рабочих – да.
– А личных?
– Возлюбленными ее не интересовалась… Если намекаете на это…
– А они у нее были? – заговорщически подмигнул Александр.
– Как у любой женщины.
Наташа осеклась, боясь, что сказала лишнее. Пресса – не полиция. Здесь не следует особо раскрываться. Да еще предстоит искать новую работу. Наболтай она про хозяйку, пусть мертвую, пойдет молва: сплетница. И тогда точно нигде в Старом Осколе не устроишься.
Горчаков все это понимал, но сдаваться не собирался. Как бы невзначай сказал:
– Ходили разговоры про связь Зинаиды Петровны с управляющим банком Ереминым?
– Не видела, не знаю.
– Но ведь он у вас частенько появлялся.
– Какое частенько! Заедет раза два или три в месяц.
«Значит, заезжал!»
– Поговаривали, что и госпожа Федоровская к нему была неравнодушна.
– Чушь! Ей и тридцати не было, а ему – почти семьдесят. Кому интересен старик? – здесь она выразительно посмотрела на Александра.
– А деньги?
– Деньги у моей хозяйки водились.
– У актрисы периферийного театра?
– Я же говорю: бенефисы у нее были, по всей России каталась.
– Но и бенефисами, дорогая Наталья, на такую роскошь не заработаешь. Вон какой дом! А от ее нарядов все модницы с ума сходили! У жен наших фабрикантов ничего подобного не было. Моя шефиня только и обсуждала ее наряды!
– Да ну?
– Точно! Уже номер в печать подписывать, а она: «Нет, вы видели, какова была сегодня Федоровская на балу у главы города! В Париже все это куплено, в Париже! Я целую ночь не спала».
Наташа слишком серьезно восприняла его браваду и осторожно заметила: