Эпоха викингов. Мир богов и мир людей в мифах северных германцев - страница 44

Шрифт
Интервал


Если человека назвали вором или трусом, который таковым не являлся, или обидели, обозвав безбородым, и ему было трудно это отрицать, поскольку факт был налицо, он в любом случае мог получить полную компенсацию за оскорбление, если хотел защитить свою честь.

Ньяль был мудр и богат, знал законы и слыл добрым соседом. Был он хорош собой, но был у него один недостаток – у него не росли борода и усы. Жена Гуннара, злоречивая Халльгерд, узнав, что сыновья Ньяля возят навоз на поля, в разговоре со скальдом Сигмундом не смогла удержаться от колкости:

– Такой умный мужчина, знающий все на свете, и не может понять, куда следует возить навоз! Неужели ему невдомек, что удобрять следует те места, где плохо растет. Ведь он знает, что все зовут его безбородым стариком, а его сыновья отныне будут зваться навознобородыми! А ты, Сигмунд, потрудись – изложи все это в стихах, пусть от твоего искусства будет хоть какая-то польза!

Сигмунд сделал все, чтобы заслужить похвалу Халльгерд, и его висы вышли злыми и оскорбительными.

Стихи дошли до ушей жены Ньяля, женщины суровой и непреклонной. Когда мужчины сели ужинать, Бергтора сказала:

– Вы получили подарки: и ты, Ньяль, и твои сыновья. Стыдно будет, если вы не отблагодарите Халльгерд за них.

– Что еще за подарки? – удивился Скарпхедин, старший из сыновей Ньяля.

– Вас, мальчики, назвали навознобородыми, а хозяина дома – безбородым стариком!

– Мы не женщины, чтобы сердиться из-за пустяков, – возразил Скарпхедин.

– Но тогда рассердится Гуннар, и если вы не вступитесь за свои права, то никогда не отмоетесь от позора! – не унималась Бергтора.

– Похоже, нашей матушке нравится нас дразнить, – сказал Скарпхедин с улыбкой, но на лбу у него выступили капельки пота, а щеки пылали от гнева; такого с ним еще никогда не было.

Грим хранил молчание, кусая губы; лицо Хельги осталось невозмутимым. Бергтора вышла, и Хёскульд последовал за ней, но вскоре вернулась, пылая от гнева.

Ньяль попытался ее успокоить:

– Успокойся, женушка, я все улажу, дай только время. Ведь, как говорится, о мести всегда судят по-разному: одним она кажется справедливой, другим – наоборот.

Вечером Ньяль услышал за стеной звон секиры и поспешил в оружейную.

– Кто поснимал наши щиты? – спросил он жену.

– Твои сыновья сняли их и ушли, – ответила Бергтора.