Как бы, отбрасывая пелену с глаз, Юрий тряхнул головой, открыл полупустой холодильник, достал начатую бутылку, тяжело опустился на табуретку, вылил остатки водки в гранёный стакан, выпил залпом. Закусил чем-то с давно не убранного стола, и душа его, истерзанная одиночеством, чувством не нужности никому, безысходностью и неустроенностью разрешилась крупными слезами, с болью и рыданием вырывающимися прямо из груди, из сердца.
Следующий день выдался не по-весеннему мрачным. С утра зарядил мелкий дождь со снегом, тяжёлые свинцовые тучи безмолвно плыли над землёй, поглощая своим тёмно-серым брюхом верхушки многоэтажек. Кажется, что вот ещё немного, и вся эта небесная хлябь рухнет под своей тяжестью на уже почти полностью размытые и разбитые дороги, промокшие насквозь дома и несчастных, утомлённых долгой зимой и холодной грязной весной прохожих.
Те, осторожно обходя и перепрыгивая лужи и ручьи, стремились поскорее вернуться в тёплые, сухие жилища, порой проваливаясь в грязно-снежную кашицу по щиколотку, при этом чертыхались и проклинали всё вокруг.
Юрий с минуту наблюдал за непогодой сквозь мокрое стекло знакомой нам уже кухни, медленно, словно обдумывая что-то, покрутил в пальцах сигарету, щёлкнул подаренной ещё ротным трофейной бензиновой зажигалкой и затянулся, обволакивая себя густыми клубами табачного дыма. Он сел за стол, заваленный немытой посудой и усеянный сухими крошками, придвинул поближе к себе пепельницу но, сделав пару затяжек, торопливо затушил в ней сигарету, нервно вдавливая её почти до фильтра.
Решительно встал. Вышел в прихожую, быстро накинул на себя куртку, визгнул молниями ботинок, смял в руке старенькую фуражку и быстро вышел из квартиры.
Он спешил не на работу. Там его никто не ждал. Да и не было у него никакой работы. Так, шабашки от случая к случаю. И вообще он ни куда не спешил. Куда можно сбежать от памяти, от прошлого, от себя? Так, не замечая ни дождя, ни луж, не разбирая дороги, он очутился на автобусной остановке. «Господи, что я делаю? Зачем я здесь?» – Юрий огляделся.
Дождь кончился но, видимо, совсем недавно. Он стоял в своём насквозь мокром джинсовом костюме, по его волосам и лицу стекали капли воды, а рука всё ещё сжимала несчастную фуражку. А вокруг стояли люди и, ёжась от холода, прятались от непогоды под свои зонтики. Чёрно-серо-коричневая масса смотрящих в одну сторону, утомлённых бесконечным ожиданием, озябших и промокших людей иногда оживлялась с появлением из-за поворота очередного автобуса.