И вдруг его воображение нарисовало картину их соития с Марией.
Её любовь пришлась ему по вкусу.
Не потерять бы голову.
Она нетронута, и этим… защищена.
Более того, ему хотелось охранять её чистоту. Но ничего не мог с собой поделать, всем телом чувствовал её распластанной под ним, как будто они одно целое, и земля им постель, а небо одеяло.
Раньше он мог управлять собой. С Марией его естество взбунтовалось.
Скорее под венец!
И пусть Малахии не по душе его скороспелый брак, он произнесёт: отныне перед лицом Господа вы муж и жена, иначе… распрощается с жизнью.
Легче заплатить пеню за убийство, чем терпеть выходки лицемерного святоши!
Но, едва вкусив радость от воображаемой расправы над личным духовником, Александр ужаснулся: вдруг его мысли прочитает Мария?
Не стоит её пугать. Кровожадным он никогда не был…»
*«Земля постель, а небо одеяло» – эхом откликнулось сердце Маши.
Разве не о такой любви она мечтала?
И если она и Мария одна душа, значит, однажды в её жизни так и было.
«А, может, и не однажды?» – снова приросла она к бегущей строке…
«…Межгорная низина была пологой, ковром из свежей зелени стлалась к реке. В поле копошились крестьяне. Как муравьи. Сравнение пришло, когда он бросил взгляд под ноги и как будто в увеличительное стекло увидел, что там, внизу, идёт своя жизнь. Все заняты делом. Муравьи затеяли какую-то великую стройку.
Александр даже замер на мгновение, боясь опустить ногу, потревожить, смять эту жизнь, этот неведомый мир.
Мария улыбнулась, быть может, каким-то своим мыслям. А может быть его порыву покровительствовать даже самому малому, что рождено землёй. Он перехватил её взгляд. И обрадовался. Ему показалось, отныне у него с ней одно зрение. И они одинаково видят отяжелевших, лениво размахивающих хвостами коров, и пастуха с собакой, убаюканных мирной картиной и уснувших под деревом. О том, что сон сморил их ни сию минуту, Александр догадался по тому, что тень перестала закрывать их, а солнце припекало пуще одеяла.
В другой раз влетело бы от него пастуху.
Но не сегодня.
Мария благодарно прикоснулась к руке. И счастье захлестнуло его…
Почему?
Что значит эта девочка для него?
Откуда у неё такая власть?
Почему всё в ней мило и волнует?
Возможно, Бог создал их друг для друга.
И вот… они нашлись. От неуверенности и ожидания чуда он привлёк Марию к себе так крепко, что она вскрикнула. Но не раненой птицей. В её голосе он услышал… согласие. Почувствовал, как забурлила в её венах кровь, напряглись соски, будто готовые распуститься на яблоневых ветках почки. От неё даже пахнуло яблоневым цветом.