– Простите, что вмешиваюсь, принц Юншен, – к нам подошла та самая женщина, что так была похожа на люцемку. – Но, возможно, вам будет удобнее разговаривать в малом зале, – и добавила, словно извиняясь: – Просто мой муж уже распорядился, чтобы убрали столы отсюда. Но если хотите…
– Не нужно, – ответил Равен. – Идёмте.
Естественно, последнее слово было обращено ко мне. Но приказной тон, которым это было сказано, мне совершенно не понравился. Я не привыкла, чтобы со мной так обращались, но решила, что на этот раз лучше не высказывать своего недовольства. В конце концов, отправляясь в Хэйань, я мысленно была готова, что мне со многим придётся смириться. Только, кажется, на деле это будет намного труднее, чем я себе представляла.
Малый зал находился этажом выше, и поэтому нам пришлось подниматься по крутой и узкой лестнице. Я шла позади Равена и буравила взглядом его спину, пытаясь унять свою злость. Но это не очень-то хорошо у меня получалось.
– Вы решили своей ненавистью проесть в моей спине дыру? – поинтересовался Равен, оказавшись на самой верхней ступеньке. – Не думал, что лютемцы способны на такое чувство.
– Может, это место на меня так влияет, – ответила я, глядя на него снизу вверх. От того, что он так просто прочитал мои чувства, я совсем потеряла контроль над собой и забыла о нормах приличия.
– Вы о Хэйане? – в голосе Равена слышалась сталь.
– Да, – ответила я. – Всем известно, что Хэйаньцы само воплощение тьмы!
– Для нас как раз люцемцы олицетворения зла.
Я уже пожалела, что вообще ввязалась в этот разговор. Равен в этот момент смотрел на меня так, что будь в его руках оружие, он, несомненно, убил бы меня. Хэйаньцы звери. В этот момент я была совершенно уверена, в полной справедливости этих слов.
Но уступать Равену я была не намерена. Я всеми силами старалась придумать достойный ответ, но как всегда в такие моменты ничего путного мне в голову не приходило.
– Принц Юншен, вы должны простить принцессу Актею, она ещё многого не знает, – оказывается, что в малом зале уже был Флавиан, третий человек, который добровольно отправился со мной в Хэйань. Он был моим троюродным братом, но пять лет назад он решил полностью посвятить себя Солис и стал жрецом. А ещё он был упрямый как осёл, иначе бы его не отпустили бы со мной.
– Оно и видно, – ответил Равен и окинул меня неприятным взглядом. Так на меня ещё никто никогда не смотрел. Наверное, это и было то, что называют презрением. – Да, я хотел вам сообщить, что погода ухудшилась, мы пока не сможем тронуться в путь.