– Если это окажется правдой, я отправлю их под суд! – возмущался Макс, но Мех только хихихнул.
– Ты сначала выживи в этом аду, – еле закончив фразу, Мех, глотнув полной грудью пыль, закашлялся.
3 Глава « Атом дело тонкое»
Тремя часами раньше. Главная и единственная атомная электростанция мирового масштаба, снабжающая электроэнергией все десять империй. Подземные бункеры в самом центре северного полюса. В комнате пять на пять метров, абсолютно белоснежной, (а белым здесь было все: потолок, стены, предметы, панели управлений с многочисленными кнопками, рычагами, лампами индикаторов). Белыми были даже два кресла. Панель управления стояла перед громадным окном шириной во всю стену, от пола до самого потолка. Окно выходило в огромный, нет, даже громадный зал с неимоверно высоким потолком, под которым практически и находилось окно, если смотреть снаружи. Внутри этого помещения, словно в муравейнике, суетились сотни людей в белых, черных и синих комбинезонах. Белые были одеты в огромные защитные скафандры с квадратными ранцами за плечами. Синие почти все были в красных касках с фонарями на лбу, как у шахтеров, и у каждого висела через плечо большая плоская сумка с инструментами. Меньше всего было людей в черных комбинезонах, причем их комбинезоны были похожи на строгие, деловые костюмы, не хватало только галстука. У каждого на поясе висели пистолеты и наручники, на левом ухе рация – блютуз. Они были единственными, кто не суетился, даже наоборот, они стояли как вкопанные. Ноги на ширине плеч, руки сцеплены либо за спиной, либо перед собой. Глаза зорко следили за каждым, а каменные лица изредка оживали для того, чтобы сказать пару коротких фраз по рации. За всей этой суматохой рабочего дня или ночи, что здесь, под землей не имело значения, так как здесь не луна сменяла солнце, а одна бригада сменяла другую под вечно яркий свет искусственных источников, следили два человека в белой комнате с высоты птичьего полета. И все казались им такими крохотными и далекими. Белые комбинезоны были как будто продолжением белых кресел, выделялись лишь румяные лица людей и такого же цвета руки, время от времени скользящие по клавиатуре пульта. Одному из них было лет пятьдесят, второму около тридцати. Он был самый молодой наблюдатель станции. Это было заметно даже по его слишком расслабленной и непринужденной позе. Он сидел откинувшись в кресле, поставив ноги на выступ внизу пульта, выколачивая веселую мелодию правой рукой по подлокотнику кресла.