– Вот как оденешься, то станешь кем-то. Какой наряд, такая и личность. А ты пока свободен, можешь быть кем угодно.
– Например, дураком без памяти, – отвернулся я снова к окну.
– Дурака в тебе никаким нарядом не прикрыть, – послышался из-за спины тихий ропот врача.
Я бы посмеялся, но легкие все еще болели. Доктор был прав, я был тем, кем был. Скорее никем, чем кем-то. А так хотелось быть хоть кем-нибудь… Я громко выдохнул, раздув щеки, и посмотрел на черное небо. Сквозь полные снега тучи пробивалось бледное сияние. Таинственное, холодное, оно гипнотизировало меня и будто отражало внутреннюю растерянность. Я даже не заметил, как ко мне подошел врач. Все мое внимание было поглощено светилом, медленно выползающим из-за туч. Сначала показался его краюшек, затем половина, а спустя миг месяц полностью вынырнул из своего укрытия. Организм чуть не завыл волком на кусочек Луны.
– Марья, – сорвалось с губ.
– Что? – недоуменно спросил доктор.
Его вопрос живо отрезвил меня, будто выхватив из-под власти ночного владыки. Я повернулся в его сторону, а он долго высматривал что-то в моем лице.
– Ты сказал…. «Мария»?
– Наверно… – я не знал, о чем говорит Док.
– Да еще со странным акцентом…
Я лишь пожал плечами. Да, у меня была какая-то мысль в голове, но голос доктора прогнал ее.
– Это Луна, ты же знаешь?
– Знаю.
– Хорошо, – протянул врач. – А то еще одного Михалыча мне тут не надо.
– Кого?
– Михалыча. Это он научил меня играть в Нарды.
– Так вот, кто виноват в моих сегодняшних муках! – уселся я перед камином…
Михалыч. Оказывается, это было чье-то имя. А я уж думал, что это очередное оскорбление.
– Что за имя такое, «Михалыч»?
– Это не имя. Это отчество. Имя отца, примененное к сыну.
– Зачем?
– Ну, у них так принято, – махнул рукой Док. – Я просто не знаю, как его зовут, а он постоянно называет себя «Михалычем». Да, нам выговорить сложно, но звучит колоритно, не находишь? Михалыч очень гордится таким обращением.
– Какой смысл называть себя именем отца?
– Отца звали Михаил. А Михалыч – это как бы ответ на вопрос «чей сын?». Ми-хай-ло-вич, – проговорил по слогам Док. – «Михалыч» проще…
– Да уж…
– Ага, это самая меньшая странность Михалыча, – по-доброму заулыбался Док.
Я хотел подтрунить над этим «отчеством», но что-то внутри меня подсказывало, что тут не над чем смеяться. Сын своего отца – здесь была сокрыта какая-то философия. Наверное, простая и одновременно глубокая…