Ну что ж, с новым рождения тебя!
– с прищуром, хитро заметил Дмитрий.
– Вы говорили в одном из открытых уроков о
«Новом завете, завете материнском, сверхчеловеке, как новом поколении людей, культуре (творчестве), которая,
Мережковский тоже так думал, это единственное, что может спасти человека от зверства.
– Довольно чувств, довольно мыслей!
Какой сейчас день? Среда?
Мы дети среды, у нас есть вечное сейчас!
– Мне захотелось подхватить и продолжить, что-то сказать, но Дмитрий как-то ловко произнес:
– У нас ведь выборы на носу – между старым и новым заветом! -Знаешь, Дмитрий, а я думаю, те заповеди,
задачи, что я предложила, должны быть известны, знать их должны, эту информацию.
Я не за славой гонюсь, конечно, личной, но должны быть известны они, может это тот новый завет и есть, о котором ты говорил, «материнском», ведь я все-таки женщина.
Они не только, заповеди эти знакомы должны быть, они – для осознанного выполнения, как я говорила, писала.
– А не побаловаться ли мне стихами? – произнес Дмитрий Быков.
– Зачитайте свои стихи, зачитайте, пожалуйста! – как-то вдруг я превратилась, по-настоящему, не наигранно, в поклонницу его творчества!
«…Это то, чего не учёл Иуда.
Это то, чему не учил Дада.
Чудо наступает там, где, помимо чуда,
Не спасёт никто, ничто, никогда.
А если ты в бездну шагнул и не воспарил,
Вошёл в огонь, и огонь тебя опалил,
Ринулся в чащу, а там берлога,
Шёл на медведя, а там их шесть,
– Это почерк дьявола, а не Бога,
Это дьявол под маской Бога
Отнимает надежду там, где надежда есть…»,
– Я так надеялся на Бога, когда писал этот стих.
Проявление бытия божьего я вижу в себе…
– Эти прекрасные строки вы пишите, насколько поняла,
о себе, такой свой личный опыт? —
«Если бы кто-то меня спросил,
Как я чую присутствие высших сил
– Дрожь в хребте, мурашки по шее,
Слабость рук, подгибание ног,
– Я бы ответил: если страшнее,
Чем можно придумать, то это Бог…»
– Катя, нельзя доказать веру, нельзя научить вере,
а можноввести в состояние веры, – я говорю это из состояния опыта,
как ты верно подметила, не только ссылаясь на
Августина Блаженного.
Подсидеть веру мне пришлось бы только в одном случае,
– если бы я не верил.
– Не доказать веру, а почувствовать! – вставила я свое слово.
– Я тоже занимался просмотром жизни, возможно, я где-то просто сочувствовал, а нужно еще и не бездействовать.