– Ну что сказать, хозяйка. Я хоть и хватил с утра пару стаканов, но вижу яснее ясного. Девчонка насмерть простыла. Уму непостижимо, какая неженка. Подхватить эдакую хворь летом… Ни дать ни взять маленькая сеньора, что привыкла к хорошей еде и тёплой постели. Вот что, мадам, по всему, эта ночь станет для неё решающей. Коли не преставится к утру, стало быть, проживёт до старости. Девчонку следует закутать и приложить к ногам нагретый кирпич. Когда она вспотеет, словно мышь, хворь покинет её тело. Ну и после корми её хорошенько и не позволяй мёрзнуть. А больше ей ничего и не нужно. Конечно, можно поставить малявке парочку пиявок – они высосут дурную кровь.
– Ещё чего! Ты вовсе ума лишился?! – бросила сводня. – Она и так худа, как птичка. Вот деньги – и проваливай.
Старик невозмутимо принял плату и, покачиваясь, направился прочь.
Возможно, желание Паучихи получать всё любой ценой или советы старого пьяницы оказались дельными, но через несколько дней девочка и впрямь поправилась и, сидя посреди широкой постели, укутанная в залоснившуюся и облезлую меховую пелеринку, с аппетитом уплетала всё, чем пичкала её Кларисса. Беднягу Пьера аж с души воротило, когда эта грубая неотёсанная женщина с пронырливым взглядом нежно ворковала:
– Ну вот, Сьюзи, а теперь поблагодари мамочку Кло за хлеб насущный.
– Благодарю, мамочка, – послушно лепетала малышка.
Но при всей нежности к приёмышу, Кларисса отнюдь не превратилась в милую покладистую женщину. Стоило ей выйти из комнаты, как перед Сорокой вновь представала жестокая, холодная и расчётливая Паучиха, что ради блага своей дочки готова столкнуть в омут порока чужих. Незадачливому парню оставалось только вздыхать об упущенной возможности самому заняться делами и после каким-то чудесным образом завладеть её ремеслом полностью. Парень вообразил, что Кларисса засядет в их конуре с утра до ночи, опекая дочку, и все полномочия перейдут к нему. Но Паучиха была слишком умна и жадна, чтобы делиться неправедно нажитым добром. Ко всему, к ней благоволил сам Одноглазый Коро, повелитель Лиможского дна. Этот уродливый мужлан держал своих подданных в непрестанном страхе, и его покровительство давало спокойствие и защиту от всяких недоразумений. Ни о какой дружбе и речи идти не могло – пройдоха Кларисса вовремя смекнула, что щедрая и вовремя отданная плата, готовность исполнить любое поручение и умение не болтать лишнего делают её весьма надёжным партнёром в тёмных делах. Пьер отчаянно завидовал положению любовницы и мечтал выслужиться перед Коро, но его жалкий умишко не позволял ему добиться результата. И даже теперь, когда Кларисса обзавелась приёмышем, он не смог оттеснить её от дел. Присматривать за девочкой Паучиха поручила потаскушке Розе по прозвищу Жердь. Несчастная девица была высокой, худой и до того некрасивой, что даже дряхлые старцы и горькие пьяницы редко обращали на неё внимание. Понятно, что на её долю приходилось больше всего попрёков, оплеух и зуботычин. Роза из кожи вон лезла, чтобы угодить хозяйке. Ей и самой куда лучше было присматривать за ребёнком, чем таскаться по улицам в попытках поймать мужчину. Она с таким рвением принялась за работу, что Сороке оставалось лишь скрипеть зубами. Чёрт возьми, он надеялся, что паршивый приёмыш свернёт себе шею, свалившись с изгороди, или потонет в сточной канаве. Мало ли что случается с мелюзгой по недосмотру. В их квартале с ребятишками частенько случалась беда, и мало кто из них доживал и до десяти лет. Но ему вновь не повезло – Роза слишком боялась потерять заманчивую должность и в придачу вызвать гнев хозяйки. Она готова была сама броситься под колёса повозки, лишь бы Сюзанну не задело ободом.