– Проклятье! Кто-то прирезал Огонька!
– Франсуа убили?! – воскликнула Сюзанна, и её прекрасные глаза тотчас наполнились слезами. – Ой, мамочка! Как же это? Ведь Франсинэ3 был такой милый!
– Хорошо, что ты не видала его, моя принцесса. – Нахмурилась сводня. – Красавчика вспороли от горла до причинного места, словно свинью распотрошили. Не слишком весёлое зрелище.
Сьюзи побледнела и прижала руки к лицу.
– Кто же решился на такое? – шепнула она.
– Не знаю, малютка. Но будь уверена, Одноглазый непременно разыщет предателя и сдерёт с него шкуру живьём ловчее королевского палача.
Сюзанна вздохнула, но тотчас аккуратно промокнула глаза замызганным платком. Мать всегда напоминала, что слёзы портят цвет лица, а её прекрасное личико достойно бережного обращения. В конце концов, смазливый юноша – не повод для покрасневших век и слипшихся ресниц. И она отправилась спать, вовсе не терзаясь грустными мыслями. Когда-нибудь Огонька всё равно бы пристукнули.
Сорока едва дождался момента остаться с Клариссой наедине.
– М-м-м, послушай, Кло. А не опрокинуть ли нам по стаканчику?
– С чего бы это, жеребчик? – хмыкнула сводня. – Решился помянуть Франсуа? Что-то я не замечала, чтобы вы водили дружбу.
– Да к чёрту этого выскочку, туда ему и дорога! – вырвалось у Сороки. И испугавшись, что любовница заподозрит неладное, он торопливо забормотал: – Видишь ли, курочка, я… я выиграл в кости у папаши Паскаля. И… и купил бутылку отличного вина. Купил для тебя, моя сладкая.
Кларисса с насмешкой взглянула в лицо мужчины и пожала плечами:
– Скорее поверю, что Одноглазый Коро сделал тебя своей правой рукой, чем в твой выигрыш. Ты сроду не заполучил и медного су. Видно, в кои веки тебе повезло стащить вино в лавке и не получить пинка от лавочника. Ладно, какая разница, неси своё пойло. Мне и впрямь охота промочить горло. Я не собираюсь убиваться по Огоньку, но известие о его смерти портит мне настроение. Я чувствую, что его гибель – не последняя неприятность для хозяина, а стало быть, и для нас всех.
После этих слов Пьеру стоило огромного труда не подать виду и не расплескать вино, наливая его в сомнительной чистоты стаканы. Ему казалось, что пройдоха Кларисса давно догадалась обо всём и вот-вот разоблачит его. Но женщина спокойно взяла стакан и, кивнув, бросила: