Хозяева Магдалины крепко выпивают, редко выходят на улицу, поэтому мой вентиляционный фон из подполья – это ад по сравнению с верхними церковными песнопениями. Живу между раем и адом.
Днем Анна и Максим отсыпаются. Вечером и ночью бранятся. Без особенных чувств, больше по привычке. При этом голос их выхолощен нудным процессом ругани, который длится годами. Внешне они от долгого запоя похожи на двух опухших китайцев. Иногда я не могу сразу различить, где он, а где она? Вместо голов – два желтых одуванчика со щелками глаз. Тела – стебельки. Качает и без ветра. А когда голосят под полом, голоса сливаются в дуэт.
– Да пошла ты, – заводится он. – Я сказал, бля.
– Кто ты такой? Кто ты такой? Бля. Я сказала. Пошел вон.
– Дай.
– Сам возьми.
– Дай, сука. Я сказал, бля. Дай, сука, дай, сука. Я сказал.
– Да пошел ты. Я сказал. А ты кто? Ты ваще кто такой? Бля он сказал. Ты никто, я сказала.
– Да пошла ты. Я сказал.
– Я сказала. Да пошел ты.
– Сука.
– Да пошел ты.
– Дай. Сука. Дай.
Иногда меня пытаются выстукивать по батарее.
– Андрей, сходи за бутылкой. Пожалуйста. Погибаем, – раздается из туалетного пространства. – Сходи в ночной. Пожалуйста.
– Нет меня дома! – ору я в шахту. – Нету!
– Нет? – Тишина. А вслед за затишьем: – Максим, я сказала. Пошел ты.
– Да пошла ты. Сука такая.
И так до утра. Пластинка с одной композицией. Поющие тараканы дряхлеющего от самогона мозга.
Анна и Максим почти старики. Пенсионеры. Пенсии пропивают. Воплощают свою свободу. Их праздность – это рай для одних, и ад для других. В конце концов, это их дело – как жить? Тетя Галя слушает церковное радио и выращивает внутренние опухоли, чтобы потом их отрезать. Максим и Анна не слушают церковное радио, пьют самогон до одури, включают живое радио из одной песни.
«Сockroaches in my mind – тараканы в моей голове».
Ритм энд блюз, иногда рэп.
Лысую Магдалину им привез сын. Подарил кошку и скрылся. Несколько лет пенсионеров никто не навещает. Только собутыльники.
Иногда кошка начинает орать, Сократ подхватывает, соседи ругаются, а сверху на всю мощь льется православное радио. И кто не вспомнит слова классика: «Все смешалось в доме Облонских…» Люди, коты, православное радио, тараканы.
9.
Соседей у меня много, молодых не знаю. Если доводится общаться, то, в основном, с тетей Галей.
Могу сказать, что лет десять назад, при относительном здоровье и зрячести, тетя Галя была невыносима. Постоянно ругалась с соседями, каждую неделю бегала в управление дома жаловаться на подъездных собачников. Ссорилась с председателем ЖКХ из-за слабого отопления и громко разговаривала по телефону, перемывая косточки всем и вся. Начиная с кота Василия, заканчивая президентом. А у нас все слышно. Пока в туалете сидишь, все про всех и узнаешь. По утрам – общая исповедь, по вечерам – частная. Так и живем – как в телешоу «Все слышно, но ничего не видно».