Слаженность их действий показалась ему приятной, указывая на тщательную подготовку и множество повторений. Выскочив из— за высоких бледноствольных деревьев, росших по обе стороны каменистой дороги, они немедля окружили его, наставив на Солнцегона штыки в пятнах глумливой ржавчины, полагая, что смогут причинить ему вред, принимая его за некую разновидность лошади или иного верхового животного. Столь явное их неведение обрадовало Гинрумана, но показалось ему странным и настораживающим. Придав себе вид обеспокоенного и удивленного, он обернулся, пересчитывая мужчин, осмотрел колючие кусты и деревья, для чего ему не потребовалось использовать ничего, кроме обычного зрения своего. В том месте, где ранее сидела засада, никто не остался наблюдать за происходящим в готовности вести огонь издалека.
Мужчины те, одинаково одетые и снаряженные, имевшие на себе шрамы и следы от плохо залеченных и не так давно заживших ран, с недоверчивым любопытством осматривали и зверя и седока, толпились, перекрывая друг другу линии обстрела, взволнованно переговаривались, называя друг друга по именам. Даже если и довелось им участвовать во множестве стычек и драк, воинскому искусству они обучены не были и в устройстве засад не отличались искусством. Их было двенадцать, но Гинруман не чувствовал опасности для себя. В одно мгновение спина Солнцегона могла бы принять его, а далее штыки и пули, извергаемые тем оружием, каким угрожали ему крестьяне, оказались бы бесполезными против него и только его желание позабавиться могло бы продлить их жизнь более чем на пару минут. Сколько еще подобных засад было спрятано в лесах возле местных дорог, сказать было невозможно. Помехи, плотным мороком застывшие над этими землями, не позволяли ему использовать в полной мере доступный ему арсенал, ограничивали его наземным транспортом и немногими ручными животными, оставшимися у него после длительного странствия. В почтительном отдалении следовали они за ним, никак не проявляя себя и не позволяя людям заметить их. В случае угрозы более серьезной, чем старые винтовки и мнящие себя воинами крестьяне, стая пришла бы на помощь раньше, чем был бы сделан первый выстрел, но если бы случилось то, цели своей он бы не достиг и длившееся больше пятидесяти дней путешествие оказалось бы напрасным.