– Здравствуй, Юлечка! – сказал ей дедок, встретившись с ней глазами.
– Привет, дядя Вова… – ответила она через силу.
Мужик собирался спросить что-то еще, но она его опередила, закрыв окно.
– Все в порядке? – обратился к ней Саша.
– Да, просто… зябко.
Что дальше? Сегодня суббота, и скоро они пойдут к ней на кладбище. Проведать ее фотографию на гранитном камне, поплакать около надгробия. Постоять возле Катиной могилы, а потом, чуть успокоив душу, вернуться домой. «Время ничего не заживляет», – думала она устало. – «Если бы Катенька умерла своей смертью, было бы легче», – размышляла женщина, не понимая, что смерть и так у каждого своя.
«Почему она ушла из жизни так рано? Двадцать один – смешной возраст». Один вопрос влек за собой множество других, и все они одинаково напоминали о произошедшем. Но порой воспоминания – это все, что у нас есть. Лишиться их означало похоронить свою доченьку вновь, только уже навсегда. Чего-чего, а этого Юлия Владимировна позволить себе не могла: она считала, что экс-мам не бывает.
Да, может, за долгих четыре года правильней было бы смириться с тем, что уже случилось, пойти дальше, зажить по новой, но женщина предпочла себе роль мученицы. В страдании, оплакивая свою мертвую девочку, она находила смысл своей жизни. Не желая понять, что это уже не жизнь, а скорее доживание.
В детстве Катя была очень послушной, просто золотой девчушкой. Всю свою такую короткую жизнь она была доброй. Жизнерадостная и приветливая ко всем, Катенька даже не успела закончить институт. Мир лишился талантливой журналистки…
С годами произошедшее удалось переосмыслить, подравнять. Оглядываясь назад, например, Юлия Владимировна стыдилась того, что невзлюбила Дениса. Теперь она понимала почему – ревновала. Боялась отпустить повзрослевшую дочку (вдруг упорхнет и не вернется, кого тогда винить, кроме себя?) и потеряла ребенка навсегда. Несколько лет спустя она думала совсем иначе:
«Хорошо, что Денис всегда был с ней рядом», – подумала мать с благодарностью, которая сходила на нет, едва она припоминала, что парень узнал обо всем раньше, чем они с мужем. Если женщина пыталась найти для себя подходящую увертку, чтобы снять с себя тяжелый груз недоверия собственной дочери, ее клеймило каленым железом что-то грозное, едкое и слишком справедливое: «