— Ой, как интересно! — всплеснула руками Аннушка, и пышка
одарила её мрачным взглядом.
Затем Лариса Батьковна собралась, посмотрела на нервно
переминающегося на её ладони Захарыча-земноводного.
— Так, спокойно, — она протяжно выдохнула, сжав лягушку в ладони
и поднося ко рту.
— Бляха-муха, да аккуратней же ты! — закричал Захарыч. — Так и
раздавить можно!
— Всё будет хорошо, мой котёнок, — и пухлые губы Ларисы
Батьковны приблизились к выпяченным губам лягушки.
Это невозможно было не запечатлеть. И батя, давясь со смеху,
принялся снимать на телефон. Да и подружка маман тоже записывала
видео.
До того, как губы молодых встретились, я испарил тёмную воду,
которая успела в своё время попасть в кожные поры слуги.
И вот на ладони Ларисы Батьковны оказался подбородок Захарыча.
Она сильно чмокнула нашего слугу в глаз, и тот резко
отстранился.
— Да ты чего делаешь?! — воскликнул слуга, затем ощупал себя,
радостно оглядел всех. — Получилось! Серёга, это же ты сделал!
— Нет, конечно, — ухмыльнулся я. — Это волшебный поцелуй тебя
спас.
Затем я осмотрел притихшую компанию.
— Да шучу, — засмеялся я. — Конечно, это я его вернул, — затем
погрозил кулаком Захарычу:
— Но смотри — попробуй ещё вилы взять в нетрезвом состоянии.
— Я от своих слов не отказываюсь, — пробурчал слуга. — Больше не
буду.
— Ну что тогда киснем, пошли к нам, — махнул батя.
— У нас и бассейн морской есть, — улыбнулся я. — Причём с тёплой
водой.
Конечно, дамы обрадовались. Сбегали за купальниками. Вот так
мальчишник с девичником объединились. До полуночи мы тусовались,
пока Захарыч не уснул за столом. После перенесённого стресса он
принялся налегать на водочку и, видимо, переборщил.
Да и мы уже наотдыхались вдоволь. Все разошлись, и лишь Акулыч
остался в гордом одиночестве, рассекая в бассейне и наслаждаясь
тёплой морской водой.
***
Поместье Смирновых, на следующий день.
Утром я проснулся от громкого шёпота под окном.
— Должно быть, здесь… Может, выронил, — это был Захарыч.
— Вот ты встрял, конечно. И как умудрился… — а это Ираклий.
— Ищи давай… О, что-то блеснуло! — вскрикнул Захарыч.
— Да тише ты, жених, — зашипел Ираклий. — Серёгу разбудишь, ещё
раз тебя в кого-нибудь превратит.
— А я и не сплю, — я уже был у окна и выглядывал во двор. — Что
потеряли?
— Серёга, не надо превращать, — залепетал Захарыч, сильно
побледнев. — Я и правда не помню, вот хоть убей.