Курить захотелось. Нервничал жуть как. Сидя за решёткой и не зная о том, что происходит в реальном времени, я много думал о нас. Думал, пытался понять: был ли у нас шанс с Яриной стать счастливыми? Был. Наверное, был. Если бы я открылся ей раньше до того, как покойный Мирослав вышел из СИЗО. Но я не сделал этого, не смог сказать, что оказался в тупиковой ситуации и для спасения родной дочери мне нужен ещё один общий ребёнок с матерью Арины. Я боялся, чёрт возьми! Боялся потерять мою жену, в которую влюбился неожиданно для самого себя.
– Может, поедем уже? Или ты тут вечно собрался стоять? – Ярина нервно теребила пальцами носовой платок, а я только сейчас заметил, как она волнуется рядом со мной. Боится. Пугается как маленький бездомный котёнок перед огроменной дворнягой. И это хуже удара под дых.
Ничего не ответив, провернул ключ зажигания. Мотор заревел. Дал ему немного времени прогреться.
– Ничего не хочешь мне сказать? – спросил я, когда молчание Ярины начало действовать мне на нервы.
– А ты? Может, ты мне что-то скажешь?
– Что ты хочешь от меня услышать? Спрашивай. Я отвечу на твои любые вопросы.
Ярина вдруг дёрнулась. Корпусом развернулась в мою сторону. Долго и пристально смотрела – чувствовал кожей, пока глазами следил за дорогой.
– Почему не спрашиваешь? – на перекрёстке горел красный, поэтому у меня появилась возможность повернуть голову в сторону Яры.
– Потому что не хочу. Хочу лишь поскорее выйти из машины.
– Мы ещё не приехали.
– Но ты даже не спросил адрес, куда меня нужно отвезти.
– Это не имеет значения.
– То есть как? – притихла. А затем выдала с эмоциями: – Ты что меня похитил? А, ну сейчас же открой дверь! Слышишь, что я говорю? Керимов, быстро открой дверь – я хочу выйти немедленно.
– Истеричка, – ухмыльнулся, наблюдая, как Яра дёргает ручку на дверце. – Успокойся. И пристегнись ремнём безопасности.
Ничего не ответив, Яра с шумом выпустила воздух ноздрями. Не видел её лица в этот момент, но уверен, будь у неё сейчас в руках бита, которую я однажды отнял у Ярины в день её двадцатилетия, стукнула бы меня не задумываясь. Бойкая. Всегда была такой, сколько помню её с детства.
Привёз нас на набережную. Припарковал машину на платной стоянке. Ярина всё ещё молчала, что было ей совсем несвойственно. Обиделась, что назвал истеричкой или за то, что по заднице стукнул? Так я же по делу. За то, что она позволила левому мужику стать отцом моему сыну – можно наказать и похлеще. Но у меня рука не поднимется, какую бы дичь ни творила зеленоглазая ведьма.