Утром лейтенант никак не желал
просыпаться. Еле-еле я его и растолкал.
— Что? Прилетели? — такими были его
первые слова.
Ну, кто о чем, а вшивый о бане…
— Нет, — не обрадовал я парня.
— Тогда ещё посплю…
Вот спать-то ему сейчас не надо.
— Хватит, давай делами
заниматься.
Я заставил лейтенанта умыться снегом,
потом и другие занятия ему нашел. Он вяленько, но подчинился.
Ближе к полудню за нами
прилетели.
В самолет были погружены трупы и
остатки бабочковой настойки. Про нас тоже не забыли.
Откуда меня забрали, туда и
вернули…
Жизнь на аэродроме кипели и бурлила.
До моего отлета отсюда тут тоже не тишь и гладь была, а сейчас, как
Санькина бабушка говорила — «через голову все метались».
Что-то в последнее время я покойницу
чуть ли не каждый день вспоминаю. К чему бы это?
Про то, что наш самолет сбили, на
аэродроме знали. Несколько знакомых летчиков, с которыми я по
прилету почти сразу пересекся, имели немного виноватый вид.
А как! Это же они, ну, не конкретно
кто-то именно из них, вражину в воздушное пространство Китая
пропустили, а он наш самолетик и приземлил.
— Как ты? — спрашивали и кивали на
мою руку на перевязи. Сейчас она была по всем правилам врачебной
науки загипсована и меня совершенно не беспокоила.
— Не дождетесь! — отвечал я, чем
вызывал улыбки до ушей. Эта бородатая домашняя хохмочка тут
являлась свеженькой. Сначала, в первый раз, её не совсем поняли, но
я её суть объяснил. Мне это не трудно.
— Вы как? — в свою очередь
интересовался я.
— Работаем…
Далее следовал рассказ, кто сколько
сбил.
Цифры двузначностью не отличались, но
вот капитан Науменко, которого я в первый же день на аэродроме
встретил, пяток американцев уже завалил.
— К Герою представили… — как бы
ненароком обронил он.
— Поздравляю! — порадовался я за
своего знакомого.
Молодец мужик! Валил-то на землю он
не американские поршневые самолеты, конечно, и те не игрушечные, а
«Сейбры». Эти реактивные истребители сейчас, по словам наших
летчиков, единственные серьезные противники советского МиГ-15.
— Спасибо.
Видно было, что Науменко сейчас из-за
своего представления к Герою, находился в весьма приподнятом
настроении.
Если несколько дней назад, я по
территории аэродрома чуть ли не под конвоем ходил и положение моё
было взвешенно-неопределенным, то сейчас, на удивление, всё
поменялось.