Академик, хоть кашлял и грудь
потирал, был уже в царстве колб и пробирок. Зачем он на работу
приперся? Болен ведь, это даже невооруженным глазом видно. Немного
он пободрее чем вчера, но до выздоровления ох как далек…
— Доброе утро. Проходите, Александр
Ильич. — Николай Васильевич протянул мне руку.
Ага, уже не капитаном назвал.
Прогресс, однако.
— Тут у меня возникли некоторые
вопросы…
«Некоторые вопросы» мы обсуждали с
Вершининым почти до полудня. О завтраке, само-собой никто и не
вспомнил.
— Интересно получается, интересно… —
только и повторял время от времени академик.
Ну, а как? Само-собой — интересно.
Для армии, страны и всего прогрессивного человечества. На страх
врагам и прочим империалистам.
— Я тут, с вашего разрешения,
позволил себе два раза по пять капель принять. Знаете, гораздо
легче стало… — уже перед самым обедом повинился мне академик.
С моего разрешения? Не помню
такого…
Ну, принял и принял. Вреда никакого
от этого не должно быть.
Забегая чуть вперёд в ещё не
произошедшее, надо сказать, что в прежнем мире
профессора-лепидоптеролога академик Вершинин умер от тромбоэмболии
легочной артерии в начале весны пятьдесят первого года. Тут же,
после приема бабочковой настойки, он ещё много лет будет работать,
поднимая до самых небес знамя советской фармацевтической науки.
— На здоровье, Николай Васильевич, —
с некоторой задержкой прозвучал мой ответ.
Вот, ещё один на себе опыты
проводит…
Да, ещё один. Это, если в отношении
бабочковой настойки меня первым считать. Лейтенант НКВД в счёт не
идёт.
Если три литра в капельки перевести,
то, вроде, и много-много получается. Но! Для исследования на
животных настойки требовалось гораздо больше. Больше-то, однако, её
пока не из чего сделать. Зимой в Томске нужные бабочки в воздухе не
порхают.
Ещё и тётя Тася, старенькая
лаборантка, клетки с мышами перепутала…
Академик Вершинин работал в настоящее
время над перспективным противоопухолевым препаратом, обгоняю всю
мировую фармацевтическую науку на много шагов вперёд.
Мыши, как известно, раком болеют.
Опухоли развиваются у большинства престарелых животных. На таких
препарат Вершинина и апробировали.
Вот одним прекрасным утром им моя
бабочковая настойка вместо противоопухолевого лекарства и
досталась.
Николай Васильевич рвал и метал.
Сейчас он как молодой конь с моей настойки по лаборатории бегал,
его хронологический возраст словно на половину убавился.