«Хоть бы он меня никогда не нашел! Хоть бы он меня никогда не нашел!»
Мне хватает сил дойти только до крыльца. Дальше мои ноги попросту отказываются подниматься, а в глазах скопилась влага, которая не дает мне увидеть ровным счетом ничего. Присев на нижнюю ступеньку, я смахиваю слезы и просто сижу.
«Ника, все будет хорошо!» — уверяю себя.
Сколько времени я тут просидела, я не понимаю. И если бы не вмешательство Яра, возможно, не скоро бы еще пришла в себя.
— Ты что, обиделась?
Мне бы так хотелось, чтобы он ушел. Но если я попрошу, он ведь не послушает меня. Но он же настырный... Настоящий приставала, коих поискать!
— Нет, паука увидела, — с ходу лгу. — До визга их боюсь.
— А шею чего начесала? От вашей с ним неожиданной встречи? — Яр, не спрашивая разрешения, присаживается рядом. Даже пыль со ступеньки не сдул.
— А тебе что, обязательно все знать? — я прикрываю натертую до красна шею волосами. Благо, сделать это мне позволяет их длина.
— А ну-ка покажи, — он убирает мою руку и вслед за ней отодвигает пряди волос.
Обычно, перед тем как выйти на улицу, я старательно накладываю несколько слоев тонального крема на это место, а потом еще и припудриваю кожу сверху для более бархатного эффекта. В общем, как только не исхищряюсь, чтобы скрыть свое клеймо от посторонних глаз. Но обычно я и ночую только дома... Поэтому, собирая в дорогу зарядку, пижаму да зубную щетку, я упустила этот важный момент.
— Это что?
Глаза Яра расширяются так, словно он не просто удивлен. Как будто он шокирован увиденным. Я стараюсь как можно скорее убрать его пальцы и прикрыть шею, но он настойчиво рассматривает мой «деффект».
— Шрам, — понимая, что он не отступит, говорю, как ни в чем не бывало.
— Это я и так вижу. Откуда он?
— Слушай, Власов, много будешь знать...
— Тебе что, угрожали, Ничка? — он не дает мне договорить.
Его взгляд впервые выражает что-то за пределами похоти и вожделения. Яр, кажется, действительно встревожен.
— Ника, что с тобой случилось? На тебя напали?
От того, как он на меня смотрит, сердце медленно отрывается и соскальзывает вниз, оставляя за собой кровавый след. Я чувствую, как оно ударяется обо все органы на своем пути. Бряк… бряк… бряк…
— О! Бо-оже! Яр, не драматизируй, пожалуйста! — напускное удивление и мой нервный смех, кажется, делают свое дело, потому что лицо моего преследователя «смягчается». — Просто детская шалость не удалась. Вот и все.