Ару обернулся, и я напряглась в
ожидании суровой отповеди. Но вместо этого мой учитель внезапно
поморщился и прижал руку к груди, а затем его взгляд стал немного
отсутствующим. Я недоуменно смотрела на него, не понимая, что
происходит. Наконец, он обратился ко мне до странности спокойным
голосом:
– Суру… Как тебя там зовут?
– Ариенай, – осторожно ответила
я.
– Ариенай… Хорошо. Ты же умеешь шить
адские врата?
– Шить? – недоуменно переспросила
я.
– Ах да, ты же без огня… У тебя все
иначе. Как вы, водники, закрываете врата?
Я подтянулась и отрапортовала:
– Нужно потушить края врат водой и
соединить их смыканием водной глади.
Лицо учителя снова исказилось, будто
от боли. Затем он отступил в сторону и бесстрастно приказал:
– Действуй.
И тогда я увидела распахнутые врата.
Они были огромными и заполняли собой весь коридор: от пола до
потолка и от стены до стены. Внутри черной рваной рамки бушевало
адское пламя. От близости такого количества огня меня затрясло. Я
никогда не видела врата такого уровня так близко и тем более
никогда не закрывала их. Ару подстегнул меня:
– Давай уже! Пока оттуда не вылезла
новая стая полиморфов.
Я медленно выдохнула, а затем
неспешно и четко проделала все, чему меня учили в Шейервальде.
Крупные капли магии одна за другой стекали с моих пальцев и
накрывали края адских врат. Раздавалось шипение, во все стороны
летели клубы горячего пара. Силы понадобилось много, и к тому
моменту, как водная пленка соединилась в кольцо, по моим вискам
градом катился пот. Заставить водную гладь сойтись было еще
сложнее.
В какой-то миг мне показалось, что
вода не подчинится и не сможет преградить путь огню. Но затем моя
сила забурлила, и края голубой пленки потянулись навстречу друг
другу. Когда они, наконец, соединились, мне пришлось удерживать их
еще несколько минут, прежде чем я почувствовала, что врата закрыты.
Водная гладь разлетелась брызгами, а я осела на пол, тяжело
дыша.
Я ждала очередных насмешек или
грубостей, но их не последовало. Кровник позволил мне отдышаться. Я
украдкой взглянула в его лицо и заметила, что тот перестал
прижимать руку к груди. Взгляд учителя снова стал осмысленным и
привычно надменным.
Он обошел по кругу место, где только
что зияла прореха, которая связывала Ад с нашим миром. А затем
обернулся ко мне и сухо произнес: