Но, конечно, до этого дня нужно ещё
дожить, венчание будет на Масленицу. Определили и точную дату,
свободную от христианских постов. А пока Мари будет наслаждаться
свободой и готовить себе приданное. А как без этого?
Сам я чувствую, что сделал всё что
мог. Я пытался отговаривать её, приводил массу железных доводов. Но
она решила, что это её человек, значить так тому и быть. Вот только
себя стало жаль. Я так привык к Маришке, а тут вот так взять и
отдать какому-то вояке. Хотя Гришка мне нравится, есть в нём
стержень и какая-то правильность. Моя девочка сделала хороший
выбор.
Этот конвертик я даже и не сразу
заметил. Валялся в прихожей пару дней среди различных приглашений,
пока Мари не кинула мне его на стол, — а это, кстати, тебе. Или ты
письма принципиально не читаешь?
Я с удивлением взял лист бумаги,
свёрнутый конвертиком и запечатанный сургучной печатью. Сверху
надпись аккуратный подчерком, «барону Саутину Михаилу
Егоровичу».
Непривычно читать своё имя в такой
официальной форме. Распечатав, бегло прочитал послание. Текст
заполнил убористым подчерком вест лист. Смысл написанного от у меня
ускользнул. Пришлось напрячься и перечитать ещё раз. Мари, видя мою
удивленную до нельзя физиономию, выхватила лист у меня. Убедилась,
что оно написано на непонятном пока для неё русском языке, вернула
его на стол. И только с третьего раза я понял всё. Задумчиво
покачал лист жестковатой бумаги на ладони и положил обратно.
Зачем-то понюхал, будто надеялся обнаружить в послании двойной
смысл.
Это послание от Анастасии Четихиной.
Пардон, уже Быховской. Довольно странное, в нём женщина признаётся
мне в своих чувствах. Причём тон такой обречённый, но написано
довольно искренне. Сначала я подумал, что это розыгрыш или другая
злонамеренная бяка. Но, перечитав его всё-таки решил, что нет.
Такое не напишешь вот-так, ради забавы. Но и на эту прагматичную
дамочку такое обнажение не очень похоже. Вот только мне-то всё это
зачем? Неужели мало было благотворительности по отношению к
принцессе Ольденбургской? А тут другая княжна нарисовалась. Вечером
в постели ещё раз перечитал письмо. Идиотское ощущение, что я попал
в Онегинскую шкуру. Только у меня всё происходит в зеркальном
отражении. У Пушкина сначала Татьяна присылаю Евгению пылкое
письмо, в котором отдаёт себя практически незнакомому
человеку.