3. Глава третья. Истина где-то там
Открываю я, значит, глаза, а потолок качается. Порываюсь встать, но меня резко останавливают. Мутит так, словно вчера бухала, как ненормальная, литр водки в одно лицо выпила!
— Что ж мне так хреново?.. — стону я и держусь за голову.
— Потому что силой перетянули в другое измерение, ты была против, да еще из собственного тела насильно выдернули, — услышала мужской голос. Еле как сажусь, голова кружится, тошнит настолько, что вот-вот — и вывернет наружу. Через силу открываю один глаз, и понимаю где я, нет, вернее, кто передо мной.
— А, это вы… — проскулила я. — Как же мне хреново… Нельзя было со мной как-то помягче? Нежнее, что ли?!
— Я старался… — пожав плечами, сказал он. — Ты не привыкла, вот и результат.
— Ага, я заметила, как осторожно меня переместили, дедушка.
— Дедушка? — удивился он. — Это я дедушка?!
— Всё просто, вы — отец моего отца — Танатоса, значит, чисто технически, вы — мой дедушка.
— Ну, чисто технически да, но, если честно, я немного в шоке от того, как ты меня назвала.
— Поверьте, я в куда большем шоке, что являюсь внучкой Мироздания. Это как бы немного дико… Это вообще возможно?!
— Ну, ты же здесь и живая, значит, возможно.
— Что-то мне совсем хреново… — прошептала я. — Сейчас наизнанку вывернет.
Старик положил мне руку на лоб, и сразу стало легче. Гул в ушах прошел, пульсирующая боль в висках исчезла, а тошноту как рукой сняло.
— Лучше? — спросил он.
— Намного… — ответила я. — А сразу так нельзя было сделать?
— Обычно это сразу проходит.
— Ясно, — сказала я. — Зачем я здесь?
— Учиться, — ответил старик.
— Чему? — приподняв бровь, спросила я.
— Управлять искрой бога.
— Чем? — поинтересовалась я вновь. — А это еще что?
— Э… Смотрю, никто тебе ничего не рассказывал… Плохо… А ведь судьба у тебя не из легких, — сказав это старик встал и пошел за водой.
Внешне он мне напоминал Волхва из древней Руси. Это реально его обличие или просто маску нацепил?.. Волосы, как серебро, высок, жилист, лицо тронули морщины, длинные усы с бородой — наверное, даже ниже груди отпускалась вся эта красота. В отличие от стариков, не горбился и не передвигался медленно. Словно он просто внешне стар, а внутри молод.
— А что мне должны были рассказать? — спросила я. — Раз не сказали, так поясните вы. Лучше поздно, чем никогда.