Но… таких намерений в Великом лесу выражать нельзя. Убьют! За такое точно. Я знаю много народов, но мне не встречалось более ни одного племени так помешанного на моральности и целомудрии. Секса в языке ушастых буквально не существует. Абсолютно! Удивительно, как они вообще размножаются. Так что я снова кланяюсь и выражаюсь в понятиях, за которые убить меня не должны, только категорически отказать:
- Конечно в качестве мужа, великий король.
Кажется, при всей несуразности моей персоны на роль невесты наследного принца, эта фраза чуть снижает напряжение в глазах короля. Его уши возвращаются в эдакое гордое, властное положение. И я уже начинаю опасаться, хотя это невозможно, что он разразится согласием. Потому спешно добавляю ещё капельку недопустимого:
- Причём полностью послушного мне мужа. Вы же понимаете, великий король, пути, которыми я хожу в этом мире, совсем иные, чем Великий лес, и они крайне опасны. Юному Шальтиэлю понадобится очень много лет, чтобы изучить эти опасности и наловчиться их избегать. До той поры я должна иметь полную власть оберегать его.
Это уже можно счесть оскорблением. А опасаться меча Шальти после такой заявочки мне придётся не десять, а все пятьдесят лет. По кромочке ножа хожу! Мои ребята, что понимают язык эльфов и их обычаи, уже совсем напряжённые стоят. Окила буквально вжала голову в плечи и что-то там шепчет себе под нос. Молится, что ли? Имперский профессор, вообще не верящий ни в какие высшие силы?! Ладно, не важно. У меня тут своя партия. Я продолжаю с уверенной улыбочкой выписывать кренделя по краю вежливости и логики добродетельности, при этом чётко пиная в те принципы, от которых, знаю, ушастые не отступят:
- Я не убиваю ни за какие богатые дары, великий король. Но беспощадна к тем, кто покушается на близкий мне круг. Отдайте мне Шальтиэля. Пусть он станет сердцем моего дома, тем, кто лаской и преданностью рождает тепло в сердце. И тогда ваши враги станут моими врагами. Ваша обида – обидой моей семьи. И я сотру для вас эту мерзость с лица мира.
Всё-таки, наверное, перегнула. Приравнять воинственного наследника к «ласке и преданности» это уже можно и как неуважение к власти воспринять. Король смотрит на меня гневно, складочка на переносице снова видна, ушки в стороны, но, и это самое опасное, с отказом тоже как-то не спешит.