Асакура с тревогой переводила взгляд с меня на хозяина
мастерской и обратно. Я же смотрел только на артефактора. Нужно
было впитать сферу утром, чтобы мозг работал получше. Хотя я и так
понимал, что случилось. Он создал нечто великое. Причём, настолько,
что это потребовало от него вложить частичку себя. И теперь он не
может просто так отдать мне эту вещь.
— Я всё понимаю, — говорил я без холода и отстранённости в
голосе, продолжая поддерживать доверительную атмосферу между нами,
потому что рассчитывал ещё не раз обратиться к Гвельфу за помощью.
— Чувствую, что вам пришлось сильно вложиться в новое творение. Но
мне нужна моя броня. И мой друг, который избрал её своим местом
дислокации.
— Хочешь, я тебе всё отдам! — я услышал такие нотки в его
голосе, которые мне слышать не хотелось бы от седого великана,
прожившего уйму лет. — Я тебе могу всю свою мастерскую вместе с
домом отдать. Хочешь? Только оставь мне броню! Это же шедевр.
— Уважаемый Гвельф, — я улыбнулся, чтобы исключить враждебность
между нами, но вместе с тем протянул руку. — Отдайте, пожалуйста,
броню, которую я вам заказал. И, если требуется оплата, я готов
заплатить столько, сколько скажете.
— Да не нужны мне деньги, — с горечью выдохнул артефактор. — Они
теперь ничего не стоят. Теперь уже ничего не стоит.
— Так бывает, — проговорил я, продолжая протягивать руку. —
Опустошение после чего-то грандиозного иногда накрывает. Но затем
вся эта пустота обязательно заполнится новыми впечатлениями. А вы
будете знать, что сознали гениальное произведение искусства.
— Наверное, ты прав, — ответил мне старый артефактор, повернулся
к стойке, опустил руку за неё и достал оттуда нечто мною раньше
невиданное.
Нет, по виду как раз это был достаточно стандартный защитный
жилет, но вот как он был исполнен! В глаза сразу бросались
пластины, набегающие одна на другую, как чешуя. Причём, каждая
чешуйка была настолько правильной, настолько приковывала глаз одной
своей формой, что невозможно было оторвать взгляд.
Но это было ещё не всё, а только самое начало. Главное, было в
цвете. Чешуя словно сама его испускала. Каждая пластинка светилась
своим мягким, но притягательным цветом. А вся броня целиком
переливалась. С разных углов цвет виделся разным. Но даже, если
смотреть с одного ракурса, он тоже постепенно изменялся.