– Вы мне так и не сказали, кто его сотворил. Надеюсь, вы осмотрели его хвостовик? Вы снимали рукоять.
– Мне сказали, что его сделал Масамуне.
– Я так и думал! Это действительно царский подарок. Подумать только, учитель и ученик рядом, но какие разные. Говорят, что мечи Масамуне необязательно было вынимать из ножен. В них такая сила, что присутствие уже только одного клинка приводит к порядку. Я слышал, что этот кузнец даже не ставил клейма на своих изделиях, словно его не интересовала слава.
– Он был скромным, это верно, – согласился Кавадзи, довольный тем, что его клинок вызвал такой восторг у старика. – Но если вы помните, Масамуне обслуживал сёгунов Минамото, а эти честолюбивые полунебожители не терпели, когда их личные вещи оскверняла надпись какого-то ремесленника.
– Вы знаете больше меня, – вздыхая признался Тутсуй. – Я, правда, ни на что не годен, кроме как прислуживать на знатных обедах. Ладно, давайте оставим эту тему и поговорим о том, как лучше преподнести наш главный подарок. Делайте со мной что хотите, но я не верю, что это клинок Муромаси. Пусть это будет кто угодно, но не он. Это мой старческий каприз. В конечном счёте русским всё равно. Поэтому, надо продумать всё до мелочей. Будет очень обидно, если русские в своей церемониальной суете не заметят его. Мне будет очень обидно, если к нему отнесутся хуже, чем я. Вы видели, что они мне подарили? Часы. Вот поглядите… Я боюсь расстаться с ними. В них есть даже измеритель температуры воздуха. Они показывают даже фазы луны. Это просто чудо какое-то! Пожалуй, за такой подарок я добавлю лично от себя к этому клинку какие-нибудь украшения. А то мне кажется, что ножны слишком уж просты. Вы не находите? Вероятно, их делали в спешке. Надо бы придать ему большей парадности, а момент вручения подарка растянуть как можно больше. Вот увидите, это усилит внимание гостей. Я знаю толк в том, как преподносить подобные подарки. Уж вы мне поверьте.
Кавадзи отметил, что волнения старика исчезли, и у него отлегло от сердца. Тема проклятого меча уже не так сильно волновала Кавадзи. Лицо старика опять излучало теплоту и спокойствие, и было притягательным, как магнит. Хотелось просто смотреть на это лицо, живое и отзывчивое, с глубокими лучистыми глазами и лёгкой улыбкой. В то же время мысли о подарке глубоко засели в сознании, и теперь ответственность за судьбу клинка Кавадзи чувствовал, как личную. Более того, ему вдруг показалось, что судьба русской флотилии тоже может зависеть от этого клинка, если, конечно, к словам Тутсуя относиться должным образом.