На мгновение отрываю взгляд от ее округлой попки и смотрю в упор на бородача рядом с моей женщиной. Он не из моей стаи, но сразу все понимает: чужое трогать нельзя, а потому некрасиво сливается в сторону оборотней у барной стойки, напрягшихся при моем появлении.
Что-то бурчит им вполголоса, заливается самым дешевым пивом в «Конуре». Часть дешевого пойла проливается на рубашку, и он утирает рукавом свою шерсть под носом.
В пришлых оборотнях тлеет недовольство, я фиксирую его отстранённо – какой оборотень обойдется без драки в баре?
И продолжаю смотреть на Салли.
Она поправляет волосы, и очень медленно, так, что даже пылинки в воздухе замирают, оборачивается. Вспыхивает как спичка, скрестившись взглядом с моим, и аккуратно кривит губы в тонкой полуулыбке. Я думаю, в эту секунду она явственно вспоминает, как я оглаживал ее шикарную драгоценную задницу в лесу, мечтая оказаться между этих ровных и красивых ножек. Салли краснеет, наливается девственным румянцем, как наливное яблочко, и у меня даже слюна выделяется активнее от предвкушения.
— Ну, здравствуй! — подстегиваю ее.
— И тебе не хворать, — она ставит ладонь на бедро и пытается взять себя в руки – скрыть дрожь, легкое волнение, мелкое царапанье волчицы.
Мы смотрим друг на друга, и кажется, будто время замирает, останавливаются часы в радиусе пятидесяти миль. Все становится неважным и ненужным: ни музыка у бара, ни прибывающие в «Конуру» оборотни.
«Подойди ко мне, подойди сама», — отдаю ей мысленный приказ. Она не может его распознать – Салли не в моей стае, но я хочу, чтобы женщина подошла прямо сейчас ко мне. Самостоятельно.
Салли делает шаг, другой.
При этом выражение ее лица меняется: она будто принимает мучительное решение, взвешивая все за и против, и весы в ее душе колеблются.
Волки заходят в бар, но никто не становится на ее пути – наши взгляды так горячи, что огненным барьером отсекают всех лишних.
Салли не идет – она плывет.
Моя крошка прикусывает нижнюю губу, соблазнительно поглядывая на меня из-под полуопущенных ресниц.
С каждым мгновением шаг становится увереннее. Запах вокруг – насыщенным и пряным. Чем она ближе, тем сложнее держать волка в себе. От напряжения волоски на теле становятся дыбом.
— Что ты здесь делаешь, Дуг, — глаза блестят, как и влажные губы. Впиться бы в них прямо сейчас…