Вонтон-мейн пытается выбраться наружу. Я проталкиваюсь дальше, в тёмные недра города, оставляя девушку наедине с её судьбой.
Я не могу спасти всех.
Цзин. С котом. В улье с населением в тридцать три тысячи человек это не так уж много, но господин Лам, кажется, его узнал. Первая зацепка. Нужно действовать быстрей, найти его до того, как Куэн пронюхает, где пацан хранит его кусок брезента. Видимо он одиночка, а это значит – учитывая, как только что поступили с Ли, – что он умён. Умён и быстр. Плюс к тому, продержался на улицах города несколько лет, а это сложно даже в Сенг Нгои, не говоря уже этой дыре.
Именно такого я и ищу. Ещё один шаг к обратному билету на волю.
Остаётся только надеяться, что он готов сыграть свою роль.
МЭЙ ЙИ
Спасенья нет.
Первые слова, которые хозяин борделя сказал в ту ночь, когда Жнецы вытащили меня из фургона – после бесконечных часов езды по ухабистой дороге в кромешной темноте. Я по-прежнему была в ночной рубашке, надетой много дней назад – в тонкой и хлопковой, с кучей дырок. Девочки, приехавшие со мной, плакали. Я же… я ничего не чувствовала. Была кем-то другим. Не той девочкой, которую выдернули прямо из кровати. Не той, кто стояла в ряду других девочек, ожидая пока мужчина с длинным багровым шрамом оценит нас. Не Мэй Йи.
Той ночью, дойдя до меня, хозяин долго стоял, рассматривая меня со всех сторон. Я ощущала, как взгляд его крадётся по коже, словно насекомые, забирающиеся в укромные места. Туда, где им быть не следует.
– Её, – бросил он командиру Жнецов.
Мы смотрели, как монеты кочуют из рук в руки. Столько денег я, дочка простого рисового фермера, не видела никогда в жизни. В десять раз больше, чем Жнецы заплатили за меня отцу.
– Спасенья нет. Забудьте свой дом. Забудьте семью. – Голос хозяина безжизнен, бесстрастен. Мёртв, как и его тяжёлые, затуманенные опиумом глаза. – Теперь вы принадлежите мне.
Именно эти слова я изо всех сил стараюсь не вспоминать, когда Мама-сан зовёт:
– Девочки.
Я сижу на кровати. Страх струится по венам, я смотрю на остальных. Нуо разместилась в изножье кровати, выронив вышивку из рук. Вэнь Кей – на ковре, Инь Ю стоит рядом с ней на коленях, заплетая в косы тёмные шёлковистые волосы младшей девочки. Инь Ю – единственная не замирает, слыша голос Мамы-сан. Пальцы её продолжают двигаться, вверх и вниз, переплетая пряди волос.