– Тебе понравится, – обещает он и целует меня в щеку. Мы останавливаемся на крыльце центра. Макс идет за машиной, а я остаюсь ждать его. Хочу позвонить маме и все рассказать. Уже представляю, как она обрадуется. Последние пару лет она торопит меня и Светку с внуками, но ни одна из нас не была в этом заинтересована. Но теперь все изменилось. У меня есть Макс, и скоро я стану мамой.
Предвкушая мамин восторг, достаю телефон. Перед тем как пойти к врачу, я поставила его на беззвучный режим, поэтому сейчас с удивлением смотрю на десяток сообщений, пришедших на мобильный за последний час.
Разблокировав экран, открываю первое попавшееся сообщение и замираю, глядя на фотографию Максима. Внутри все мгновенно цепенеет, а мир вокруг будто замирает. Сердце же наоборот начинает стучать так сильно, что мне становится трудно дышать.
Меня накрывает паника. От шума в ушах я не слышу ни гудка подъехавшей машины, ни голосов вокруг себя. Глаза застилают абсолютно неконтролируемые слезы и туман. Кажется, даже если бы я сейчас ослепла, то ни за что не смогла бы забыть то, что увидела на фото.
Мой дорогой, любимый и заботливый Максим. Человек, рядом с которым я чувствовала себя защищенной. Тот, кто клялся мне в любви и только что радовался моей беременности. На этой фотографии он в объятиях моей полуголой сестры. Их поцелуй, запечатленный на камеру, вызывает у меня болезненный спазм в желудке. И боль, которая с каждой секундой становится все сильнее.
Ноги начинают дрожать и я, покачнувшись, хватаюсь за перила лестницы, возле которой стою.
– Ксюша… – голос Макса звучит будто издалека. Я поднимаю голову, вижу его лицо и паника, сковавшая меня, становится только сильнее. Когда он делает шаг ко мне навстречу, я пячусь назад, но спотыкаюсь о ступеньку и теряю равновесие. Удар от неуклюжего падения приходится на левый бок. – Ксюша!
Испуганный крик Максима раздается совсем близко. Он подбегает ко мне и пытается приподнять. Его лицо искажает гримаса ужаса. Неужели он испугался за меня? Почему… Почему тогда он сделал это со мной? Почему разрушил нашу едва-едва зародившуюся любовь и семью?
Я хочу задать ему эти вопросы, но не успеваю.
Живот пронзает острая боль. Болит так, словно меня режут на живую. Я сильно зажмуриваюсь и кричу, не в силах это терпеть, а между ног резко становится влажно.