Я пыталась объяснить сестре, что решение уехать из столицы я приняла ради себя. Что ее неверный жених - просто повод, за который удобно было зацепиться. Это было преувеличением, конечно, чтобы ее не тревожить, но и не совсем ложью. Домой отчего-то тянуло сильно, и я рада была воспользоваться ситуацией.
И все же сестра явно тихо корила себя, посыпая голову пеплом и обвиняя себя во всех грехах мира и - моем незаконченном образовании. Что с этим сделать и как ее успокоить, я пока не знала, и просто отвлекала на всякую ерунду при каждом удобном случае.
Когда мы подъезжали к городу, я уже примолкла, погрузившись в фантазии о предстоящем разговоре. Насладиться этим сладким моментом распускающегося узла тоски по родным краям в своей душе я не смогла. Ушла в себя с головой, только невпопад порой кивая Хайдесу, что уже вовсю сцепился языками с дядей Лаки.
В голове вспыхивали обрывки фраз, которыми я буду отбиваться от родительского гнева, и я уже была совершенно уверена, что оправдываться мне вообще не за что - страх привычно оборачивался обидой на то, что меня вообще ставят в такое положение.
Неужели она не может понять, что не в столице счастье?! Что оно не в деньгах мистера и миссис Реган! Я уже полгода не могла думать ни о чем, кроме родного города, дома и Леса. Ариана там несчастлива, я там несчастлива - так какая, к черту, разница?!
Я так распалилась, споря с мамой в своей голове, что не заметила как Хайдес сам снял меня с повозки уже не то что в черте города, а аж у дядькиного склада! Я вспыхнула на мгновение от его близости, от широких мозолистых ладоней на талии… но мама в голове осуждающе покачала головой, и приятное тепло мужских рук было мгновенно забыто.
Дядя Лаки был так любезен, что даже отрядил своих молодчиков помочь нам донести свои пожитки до родного, уже слегка покосившегося без мужской руки, дома на окраине.
Все жалящие аргументы застряли в горле. На пороге стояла мама.
4. Глава 3. Гордость
Мама плакала тихонько, украдкой - и только ночью, накатив полстакана соседкиного самогона. В такие дни Ариана всегда не спала. Она лежала и смотрела пустыми глазами в потолок. Только однажды она сказала то ли мне, то ли себе, что если бы ее не было, или если бы она только была папиной дочкой - мама бы не плакала. Все было бы хорошо, если бы только не она.