Прихожу в себя только в момент, когда Диана опускает мою руку. Она подбегает к русоволосой девушке, которую я впервые вижу.
Невысокий рост. Миловидная даже без грамма косметики внешность. Но невыразительная. Какая-то даже вся серая и блеклая на фоне моей Дианы — жгучей кареглазой брюнетки, оформленной там, где нужно.
– Ян, давно не виделись! А ты каким тут судьбами? – искренне удивляется любимая.
– Перевелась из нашего. Знаешь, перемен захотелось, – бегает глазками русая, сразу давай понять, что врёт.
Нагло и безоговорочно. Моей Диане.
– Любимая, время, – вмешиваюсь напоминая.
– Ах, точно! – хлопает себя по лбу любимая. – Ладно, Ян, давай спишемся позже? Передавай привет Максу.
На этой фразе и без того бледное лицо незнакомой девушки становится ещё белее, но она сжимает руки в кулаки и кивает.
– Что за Макс? – уже после того, как мы отходим на весомое расстояние, спрашиваю.
– А, да так, парень Яны. Они встречаются ещё с выпускного, – забавно фыркает моя девочка, отчего мне вновь хочется её сжать в объятиях, лишь бы поверить в то, что она реальна. – И как только не устают друг от друга, не понимаю.
– Эй, полегче, – слегка дергаю её за локон волос, чёрных, как вороное крыло. – Не при живом парне так говорить, – поджуриваю шутливо.
– Тогда не смей больше притворяться мёртвым сегодня ночью, – шепчет интригующе в ответ Диана, совершенно позабыв о теме нашего разговора.
Мне всегда в ней это нравилось. То, как быстро она может переключиться на меня с любых других проблем. В особенности, когда тебе им и не являлись.
– Я вообще-то спал, – смеюсь, припоминая, что накануне ночью чувствовал сквозь дрему шаловливые ручки любимой на себе, но так и не смог найти в себе сил окончательно проснуться.
Любимая смеётся. А я знаю, что никого лучше ее найти и не смог бы…
Кто бы знал, как я ошибался.
3. Глава 2
Яна
На что человек готов пойти, чтобы обрести свободу? Речь не о той эфемерной свободе, про которую пишут философы в своих талмудах. И психологические термины, связанные со свободой от общественного мнения тут тоже ни при чем. Нет.
Я говорю о той свободе, которая противоречит любым телесным стеснениям организма. Когда ты освобождаешься от оков, вполне материальных, физически ощутимых и, наконец, можешь дышать полной грудью, наслаждаясь живительным воздухом.