– Мы с Кристиной поссорились. И решили немного отдохнуть друг от друга. Я… не очень этого хотел. Но она… весьма убедительно попросила.
Черт. А ведь про то, что дом заложен, тоже говорить нельзя. Джон не просто прибьет, а еще и попытает. Где-то в камере его любимых дознавателей. Джеймс чувствовал себя неловко. И вдруг ощутив, как у него слегка поплыло перед глазами, попытался красиво отъехать, чтобы прервать неприятный разговор. Он схватился за плечо Джона и едва не упал. Элизабет, стоявшая рядом, покачала головой:
– Этот страдалец пришел к нам без денег. Но у нас есть свободная комната наверху. Давай я провожу его и тебя заодно. Вы же родственники, правда? Или друзья? Ты позаботишься о нем? Или уложишь спать и сразу уйдешь?
Джон покачал головой и протянул Элизабет несколько золотых монет.
– Нет, я не уйду. Да, мы родня с этим паршивцем. Попроси мальчишку, что прислуживает в таверне, сбегать за лекарством к лекарю за углом? А я пока займусь Джеймсом. Позабочусь о нем так, как он того заслуживает… – последние слова Джон почти прорычал.
Прозвучало так угрожающе, что Элизабет вздрогнула и попятилась. И закивав, бросилась прочь, выполнять просьбу дознавателя.
А Джон поднялся на второй этаж. Там он уложил Джеймса в постель, игнорируя слабые протестующие стоны. Нашелся герой! Пока по лестнице поднимались, хватило всех этих попыток пойти самому. А точнее, завалить обоих. Так что больше Джон никаких пререканий не слушал, только хмурился так, что между бровями не разглаживалась тонкая морщинка. Он подоткнул подушку под Джеймса, чтобы тот мог принять удобную позу, полусидя. Удобную не для него. А для допроса, который Джон намеревался ему устроить, как только он немного оклемается! Но сначала нужно было позаботиться об этом негоднике.
Джон взял глиняный кувшин с водой, любезно оставленный хозяйкой, намочил белоснежный платок. Кровь на ссадинах у Джеймса уже начала запекаться, лицо было бледным. Оставалось надеяться, что по голове, хоть и били, но несильно. Не то еще станет большим идиотом, чем прежде… Джон потянулся уголком платка, стирая кровь с лица Джеймса.
– А теперь поговорим, родственничек? Значит, Кристина выставила тебя из дома? Причем, судя по всему, с голой задницей, – фирменным тоном дознавателя со стажем начал Джон.
И стало понятно, почему даже бывалые преступники не любили оказываться с ним наедине в допросной. Уж больно опасно сверкали его глаза, когда губы сжимались в тонкую недовольную линию, а взгляд становился цепким, как у коршуна.