Пальцы начали плести в воздухе невидимые узоры. Это
походило на работу ювелира и сапёра одновременно: требовалась
филигранная точность, но любая ошибка грозила катастрофическими
последствиями. Каждое движение, каждая мыслеформа должны стать
безупречными. Руны, услужливо всплывающие в сознании из обширной
библиотеки знаний Начертателя, были сложны и многомерны. Не плоские
символы, а объёмные конструкции, существующие в нескольких
измерениях одновременно. Я не просто чертил их в воздухе, а вплетал
их в саму квантовую структуру Ключей, накладывая инвертированную
формацию поверх существующей как хирург, оперирующий на клеточном
уровне.
Артефакты на земле начали раскаляться. Сначала они
нагрелись, распространяя приятное тепло, разгоняющее холод, потом
стали горячими, и воздух над ними замерцал. А затем от камней
хлынул настоящий жар, который я чувствовал даже на расстоянии
вытянутой руки, словно стоял перед открытой доменной печью.
Багровое свечение сменилось ослепительно-белым, потом голубоватым,
почти как у электросварки. Я чувствовал, как энергия бурлит внутри
них, как она сопротивляется внешнему вмешательству, не желая
подчиняться чужой воле. Артефакты были живыми в каком-то смысле, и
они боролись против модификации. Велась настоящая война,
перетягивание каната на субатомном уровне между моей волей и их
природой, и я не мог позволить себе проиграть.
Ледяное дыхание призраков уже коснулось спины, и
температура воздуха упала на десять градусов за секунду. Их шёпот
превратился в оглушительный какофонический вопль прямо внутри
черепа, пытаясь сломать мою концентрацию. Некоторые из них уже
материализовались достаточно, чтобы коснуться меня своими эфирными
когтями. Рыкнув от напряжения и боли, каждое прикосновение призрака
обжигало холодом, я на чистом инстинкте самосохранения вытолкнул из
себя остатки свободной маны, формируя вокруг тела тонкую
потрескивающую Ауру электрических разрядов. Получился не
полноценный щит вроде тех, что создают маги-специалисты, а скорее
защитное поле, работающее на принципе отталкивания, но его хватило,
чтобы сдержать первые, самые наглые прикосновения призраков. Их
эфирные тела шипели и отшатывались от контакта с электричеством,
как вампиры от святой воды.
Последнее усилие. Последняя руна в центре формации,
самая сложная, многослойная конструкция, требующая почти всей
оставшейся Воли. Пот застилал глаза, несмотря на ледяной холод
вокруг, руки дрожали от напряжения, но я продолжал плести невидимые
нити силы, связывая их в единый невероятно сложный узел. Вложив в
финальную руну всю оставшуюся ментальную энергию, я с силой вдавил
её в центр формации и… через мгновение замкнул
массив.